Кристофер Сташеф - Маг с привидениями

Тут на супругов обрушилась Петронилла:

— А ты бы не уговаривал их, Драстэн, не заставлял бы. Вот Брион — у него есть склонность к военному делу, а Гагерису и Джону оно претит.

— Ну, уж Джону-то никак не претит! — воскликнул Драстэн и устремил любовный взгляд на младшего сына, сидевшего по правую руку от Мэта в дальнем конце стола. — Он наслаждается ношением доспехов и любит сжимать в руке копье, ведь так, мой мальчик?

Если Гагерис внешне напоминал хорька, то Джон был — вылитый поросенок. Нет, он не был немыслимо жирен, всего лишь немного пухловат, но нос у него был малюсенький и жутко курносый, глазки маленькие, близко посаженные, лоб — низкий. Черные волосы, как у отца, свисали до плеч. Единственной привлекательной чертой внешности принца Джона была его борода — черная, блестящая, шелковистая, она не только красила его, но вдобавок прятала округлые щеки и подбородок. Камзол принца уже был в жирных пятнах, хотя пока что произошла только вторая перемена блюд.

В ответ на вопрос отца принц вымученно улыбнулся:

— Ты меня славно обучил, отец.

Глаза Гагериса и Бриона мстительно сверкнули.

Они не успели проронить ни слова. Их опередил вельможа, сидевший рядом с Гагерисом.

— Эх, вот бы мне поучаствовать в этих сражениях! Мэт удивленно взглянул на вельможу. Выговор у того был южномеровенский, а сам он был поджарый, но мускулистый, лет около тридцати. В его грубоватой внешности таилась своеобразная красота, темные волосы были коротко подстрижены.

— Ты бы поучаствовал, Оризан, — язвительно проговорил Гагерис. — С оружием ты управляешься почище Бриона!

— Да, сэр Оризан — истинный рыцарь, — сердито бросил Брион.

Его каштановые волосы, как и у Оризана, стрижены были коротко, а мускулатура выглядела еще более внушительно — на самом деле он напоминал ярмарочного силача. На принце Брионе был темно-коричневый камзол с зеленой оторочкой, красивое лицо вполне можно было назвать царственным. Прямой, как у отца, нос, но не такой длинный. Высокие скулы, волевой подбородок. Его большие, цвета лесного ореха глаза обрамляли длинные темные ресницы, щеки были гладко выбриты.

Гагерис и Джон были явно оскорблены тем, что брат намекнул на их весьма номинальную принадлежность к рыцарству.

Алисанда решила разрядить обстановку.

— Однако что же дивиться тому, что сэр Оризан так рвется в бой, когда его страна почти целиком захвачена?

— Воистину так, ваше величество! — яростно подхватил сэр Оризан. — Я благодарю Господа Бога за то, что наша провинция, Тулен, не попала под владычество мавров!

— Ну так сходи в церковь, — буркнул Гагерис, — а нас избавь от своей набожности!

В перепалку снова вмешалась Алисанда:

— Надеюсь, вы не слишком связаны временем, сэр Оризан, — ведь предмет вашей опеки пребывает под надежной защитой их величеств.

— О да, с Розамунды я глаз не спускаю, это верно, — подтвердила Петронилла и бросила гневный взгляд на мужа. Он ответил ей столь же гневным взором.

Розамунда не отрывала глаз от своей тарелки. Вид у нее был робкий и запуганный, она чем-то напоминала маленькую мышку. Ее льняные волосы утратили блеск, а глаза потускнели, но Мэту показалось, что будь у этой девушки хоть капелька эмоций, оживи ее настоящее чувство, и она могла бы стать настоящей красавицей. Она не произнесла ни слова. Учитывая ее окружение, Мэт мог ей только сочувствовать. Ему-то что? Он их потерпит вечер — и дело с концом, а этой бедной девушке приходилось терпеть их изо дня в день!

Сэр Оризан решил избавить Розамунду от всеобщего внимания, пока она не успела раскрыть рта.

— Король Драстэн нашел для меня работу, ваше величество, и потому я не маюсь бездельем.

— Ты бы лучше своим делом занимался, — проворчал принц Гагерис.

— А он за твоими делишками присматривает, — парировал Брион.

Король Драстэн хохотнул.

— О да, мои молоденькие петушки, сэр Оризан приглядывает за вами, и должен заметить, бесчинствуете вы под его бдительным присмотром куда как реже.

— Знаешь, отец, не очень-то приятно, когда за тобой по пятам всюду шляется какой-то старикан, — прогнусавил принц Джон.

Мэт посмотрел на Оризана. Тому явно было никак не больше тридцати пяти.

— Вот-вот, — подхватил Гагерис, — противный и бесцеремонный старик. А Бриону все равно никто не мешает драку учинить.

— Ничто, кроме кодекса рыцарской чести! — отвечал Брион. — Истинный рыцарь никогда на нанесет удар первым — разве что защищая слабых и невинных.