Тимофей Печёрин - Душа неприкаянная

И тем не менее, самообладания терять не следовало.

— Удача — госпожа капризная, — небрежно бросил Бурый, усевшись за стол и откинувшись на спинку кресла, — сегодня к тебе повернется. А завтра к кому другому.

— Лех, да не гони! — с обидой воскликнул Жорж, — я ж тебя знаю, ты ж пацан толковый. Сроду на фарт не полагался. Все ведь привык умом решать. Не по семь — по семьдесят раз отмерял!

Отмазка не сработала. И, почувствовав себя припертым к стене, Алик Бурый тщетно пробовал измыслить другую. Тогда как собеседник его уже переходил к сути.

— Слышал я, — Жорж поддел вилкой содержимое тарелки, отправил в рот и прожевал, — м-м-м… да… слышал, ты себе привидение ручное завел. Что оно за тебя грязную работу делает… и за пацанов твоих. Что вам остается только сливки снять.

— Привидение? Какое на хрен привидение? — не сильный в отмазках, недовольство пополам с удивлением Бурый изобразил вполне искренне, — ах да! Не ведись на это. Я такую инфу для прикола мусорам слил. Один хрен, не поверят.

— Да я б тоже не поверил… м-м-м, — не отрываясь от блюда, парировал Жорж, — ты тоже заказывай, Лех. Не стесняйся. Так о чем я? Ах, да! Говорю, тоже бы не повелся на эту пургу. Но просто больше и не знаю, чего думать. Ну не может так подфартить, по себе знаю. Да опять же про Хоттабыча твоего наслышан. Который в подвале чего-то мутит. Кстати, а откуда он вылез-то… м-м-м, вообще?

На последний вопрос Алик Бурый только плечами пожал. Ибо вправду не знал о происхождении Аль-Хашима. А в угадайки играть да гипотезы измышлять не любил и не умел.

— Так что не надо, Лексей Федорыч, тут за-ли-вать! — Жорж глотком осушил бокал, после чего голос его зазвучал одновременно угрожающе и торжествующе, — не надо! А лучше просьбу мою выполни… м-м-м… уважь. По старой дружбе. Лады?

«Ну, началось!» — с обреченностью подумал Бурый. А вслух поинтересовался, предельно вежливо и осторожно:

— Зависит от того, что эта за просьба. Постараюсь сделать, что смогу.

— Ну, слушай, — Жорж перешел на шепот.

Внушительная его физиономия при этом склонилась над столом. Выглядело это так, будто кожа с головы вот-вот должна была стечь на скатерть.

— …в общем, дело такое. Хочу я, дружище, чтоб твое… это… привидение и на меня малость попахало. Недолго, пару недель. Устроишь? Просто бабло не тебе одному нужно, согласен со мной?

— Не думаю, что это возможно, — осторожно вымолвил Бурый, машинально отодвигаясь и от стола, и от собеседника.

— А ты подумай, Лех, — продолжал нажимать Жорж, — подумай. Вот покушай… выпей — может, че и надумаешь.

Даже без всяких дум Алик Бурый понимал: заставить Аль-Хашима с его бесплотным узником поработать на какого-то чужого дядю скорее всего не получится. Мало того что призрак попался строптивый и работает исключительно под угрозами. Так со стариком-алхимиком, если подумать, тоже не легче. Каким бы он ни был исполнительным, как бы ни лизал спонсорский зад, а бескорыстие в число достоинств Аль-Хашима не входило.

Или, что хуже, бескорыстным быть от алхимика не потребуется. И тогда треклятому Жоржу вполне по силам будет перекупить такого чудесного старика. С Кристаллом Душ в придачу.

Так что…

— Ты тоже не борзей, пожалуйста, — нахмурившись, прошептал Бурый, — знаешь, сколько бабла я в это привидение вбухал? Полгода концы с концами едва сводил. А ты, блин, хочешь все готовенькое получить. Губа не треснет?

Отповедь сработала: на несколько минут Жорж таки замолк. И сидел, откинувшись на кресло. Не иначе, обдумывал свое поведение. Внутренне признавая, видно, что требовать «все готовенькое» и задаром — все же как-то не по понятиям. Наездом попахивает. И хотя людей под бывшим атлетом ходило чуть ли не вдвое больше, чем под вторым участником встречи, но лишняя кровь не нужна была никому.

Потому, по прошествии указанных минут Жорж все-таки смягчил нажим и тон:

— Ну так в аренду его сдай, че кипишить-то? — он даже улыбнулся эдак по-приятельски, — четверть от прибыли предлагаю. Ну ладно, треть даже. Сочтемся.

— А где гарантия, что ты не нагребешь? — Бурый оставался неумолим, — не прогонишь, что выручил три копья, из которых одно — и есть моя доля? Или, что не увезешь алхимика куда подальше, и с концами?

— Ты эти гнилые предъявы-то брось, — снова нахмурился Жорж, — че я тебе, кидала дешевый? За кого меня держишь? Гарантии ему… А где гарантии, что пацаны не приедут к твоему Хоттабычу и покататься не предложат? Тебя про то не спросив?