Кристофер Сташеф - Чародей в скитаниях

Гвен дрожала всем телом:

— Чего бы то ни стоило, я не стану убивать столько народу.

— Вы не станете, а они станут. Только на такой риск никак не пойдут, потому что знают, чего с ними сделают их боссы. Они не посмеют этим рисковать, особенно в виду того, что некоторые из находящихся сейчас в этих трубах могут быть важными чиновниками ПЕСТа. Или их женами и близкими.

И верно, охранники устроили быстрое совещание, обмениваясь мимолетными взглядами, в тоже время держа компанию под дулами бластеров.

— Встряхните их малость, — посоветовала Шорнуа. — Расширьте поле.

Гвен нахмурилась, но муар раздвинулся от них во все стороны. Он коснулся чистой стены, а затем прошел сквозь нее.

Охранники застыли, уставясь на них. Затем один из них рявкнул приказ, и они начали отступать к эскалатору, работающему на подъем. Постепенно они один за другим исчезли из поля зрения, пятясь назад.

Когда скрылся последний, Гвен выпустила задержанное дыхание одним огромным выдохом.

— Скажите мне, вы похоже знаете, как мне рассеять сей пузырь силы без взрыва, о коем вы рекли?

Шорнуа нахмурилась:

— Думаете вы сможете выпустить всю эту энергию постепенно?

— Да, сие я смогу. Однако, куда она уйдет, когда я ее высвобожу?

Шорнуа испустила вздох облегчения.

— В стену, миз Гэллоуглас. Слава богу, с этим затруднений нет. Просто отведите нас к одной из каменных стен, и разрядите энергию.

Гвен выглядела озадаченной, но медленно двинулась к ближайшей скальной стене.

— Вот так, чтобы пузырь только-только соприкасался с ней, — подсказывала Шорнуа. — А теперь, когда он станет меньше, подходите к стене поближе, так чтобы пузырь оставался в контакте с ней. Отлично, попробуйте высвободить ее.

Гвен сосредоточенно нахмурилась, и затрещали, словно пистолетные выстрелы, искры при каждом соприкосновении кромки пузыря со стеной.

Род благоговейно наблюдал за тем, как заземлялась энергия, гадая, как же он сможет когда-либо вновь обнять Гвен.

— Это коренная порода, — объяснила Шорнуа, когда пузырь уменьшился в объеме. — Энергия уходит сквозь стену и дальше в самые недра земли. Оно большое, миз Гэллоуглас, очень большое. Там хватает камня для впитывания мощи.

— Возможно, она впитывается недостаточно быстро, — нахмурилась Гвен. — Камень-то так и пылает.

Они посмотрели, и, верно, скальная стена сделалась вишнево-красной.

— Думаю, коренная порода может поглотить ее, — нахмурилась Шорнуа. — В конце концов, пузырь ведь почти исчез, и камень еще не размягчился.

Род кивнул:

— Покуда она только красная, нам, вероятно, ничего не грозит.

— Он исчез, — вздохнула Гвен, когда последние крохи энергии прыгнули в стену в одной последней, подобной пистолетному выстрелу искре. — И куда же мы отправимся теперь?

— Как куда, ну конечно же в трубный вагон, — усмехнулась Шорнуа. — Не так ли?

Они ждали у двери в чистой стене где-то около пяти минут. Для Рода это были чересчур долгие пять минут, он все время с опаской оглядывался на эскалаторы. Но трубный вагон наконец со свистом подлетел к двери и с шипением остановился. Дверь ушла в стену, и хлынул поток народа.

— Пусть выходят, пусть выходят, — прошептала Шорнуа. — Чем больше их высадится, тем больше будем места для нас.

Наконец, они смогли ступить на борт. В вагоне оставалось всего человек двадцать, и поэтому они смогли занять четыре места на сидениях лицом друг к другу, но в стороне от всех прочих пассажиров.

Гвен нервно глянула на дверь:

— Когда же он поедет?

— Он уже тронулся, — улыбнулась позабавленная Шорнуа. — Плавно едем, не правда ли?

— Да, в самом деле, — глаза у Гвен пораженно расширились. — Однако, скажите мне, как же мы едем? Отчего «начальство» того коротышки не остановило все повозки поблизости от нас?

— Не может, — объяснила Шорнуа. — Ему пришлось бы перекрыть всю энергию всему этому сектору, а это оставило бы застрявшими тысячи людей, пока не смогут найти нас. И мне думается, оно понимает, что если оставят нас одних в темноте в подобном туннельном комплексе, то может вообще никогда не найти нас.

Лицо у Рода сделалось деревянным, слушая, как Шорнуа объясняла Гвен реалии положения, он наполнялся мрачным негодованием. И потому зло глядел кругом, ища на чем бы сорвать свою злость, наверняка ведь она не могла быть ревностью?

Вот! Тот поблескивающий, скромный кружок, шириной в дюйм на передней стене.

— Улыбнитесь, — порекомендовал он, — мы красуемся у кого-то на экране.