Мари Ардмир - Профессорская дружка

— Ложись! — одновременно крикнули вскочившие с мест одногруппники, прекрасно понимающие, что от меня сейчас не останется ничего. Однако мощный сгусток энергии был мягко перехвачен тряпичным щитом, а затем опустошен искаженным артефактом усиления.

И, глядя в ошеломленные глаза огневика, я вновь раскрутила маленький шарик на столе, резюмируя:

— Били и не добили.

— С-су-у-чка… — зарычал он, обозначив быстро растущие клыки: — Тва-а-а-ар-р-р-р-рь!

— Не путайте… вы, Норго, не сучка, да простит меня Всевышний, а кобель. К слову, очень даже рыжий. — Подмигнула игриво и произнесла: — Вам бы оборот вернуть, вдруг человеком станете.

— Ах ты!..

— Да-да-да, я внимательно слушаю.

Он был настолько зол, что не видел ни своей трансформации, ни студиозов, собравшихся сзади, для моей защиты, ни посетителей, явившихся в аудиторию по вызову профессора. У них, к слову, лица вытянулись при виде огромного огненного лиса, который завис надо мной, размышляя, куда бы вцепиться.

— Если кинется, — произнес ректор академии, — я его засужу.

— Только если я не убью его к чертовой матери, — перебил Радоса Лесски мужчина со знаком основателя и верховного главнокомандующего НВН на лацкане сюртука.

Новоявленный оборотень только сейчас оглянулся на них. Узнав, кто явился, он тут же сник и присел. А я, опустив тканый щит, отряхнула руки и с улыбкой потянулась к застывшему лису, погладить.

— Не кинется, — заглянула в злющие желтые глаза: — Он же должен помнить с первого курса, чем запечатанному оборотню грозит его первый откат. А там приятного мало: придется учиться не только ходить, говорить, но и…

Свою мысль я не завершила, умолчав о других сложностях младенца, и понятливый лис зарычал, открыв огромную клыкастую пасть.

— И не надо грубостей. — Быстро сняла с себя искаженный артефакт, повязала на шею заново родившемуся Норго. — Я не виновата в том, что от тебя вторую ипостась скрывали. Да и сам мог бы догадаться, когда саламандру поймал — их же ловят только двуликие.

— На самом деле саламандру поймал я, — раздалось снизу.

Кажется, это был старший брат огневика. И если он сейчас заявит, что соскучился по своей огненной кнутохвост, то я не знаю, что буду делать. А потому решила вести себя, как глупышка, и во всеуслышание заявила:

— Значит, вас также можно поздравить со второй ипостасью! — Широкая улыбка и наивное: — А хотите ее проявить?

Он удивленно вскинул брови, а главнокомандующий НВН нахмурился и отчеканил за него:

— Спасибо, не надо. — И приказным тоном позвал к себе Норго.

В это мгновение я почувствовала чужую потребность в поддержке, незаметно погладила новоявленного оборотня, одними губами сказав:

— Держись.

Огневик фыркнул и с огромной неохотой, явно проступающей на рыжей лисьей морде, начал спускаться вниз.

Вначале из аудитории исчезли новоявленный оборотень и его старший брат, а затем ректор и отец молодых людей. А я медленно осела на стул и только сейчас заметила, как устала. Мне не было дела до слов встревоженной Данаи и напряженного Клифорда, придерживающего меня за плечо, но очень хотелось домой. И почему-то не к девочкам, ведь они, услышав об опасности, привяжут меня к кровати и запрут в комнате. Хотелось к Дейру, который без лишних слов обнимет, а затем рассмешит или даже отругает, но не будет запрещать, навязывать, сковывать.

Стоило подумать о девятом, как он появился в дверях аудитории: холодный, сдержанный и злой… На бледную профессора Нифь он не смотрел, без лишних слов забрал мою сумку из кладовой и вывел меня в коридор, чтобы оставить у подоконника со словами: «Жди здесь». А затем вернулся в аудиторию, и совершенно зря.

Видимо, мне суждено было за один этот день несколько раз столкнуться с оборотнями: а как еще объяснить, что через несколько мгновений рядом со мной оказался парень-рысь со старших курсов. Тот самый, что ранее дорогу заступал с предложением ближе познакомиться. Увидев меня, двуликий якобы приветственно оскалился, подошел ближе и промурлыкал:

— Неужели мне посчастливилось встретить неуловимую птичку профессора?

— Кого?

— Птичку, — повторил он, и теплое дыхание коснулось моего ушка, — юркую птичку, что так легко порхает меж аудиториями и не застревает в стенах.

— Какая досада, ты тоже хочешь меня замуровать, — хмыкнула, как Дейр, не чувствуя ни смущения, ни раздражения, ни радости.

А в ответ мягкое прикосновение к щеке и вкрадчивое:

— Скорее, зацеловать.