Михаил Жуковин - Приключения Муна и Короля призраков

Ребята только и успевали отрицательно мотать головами.

– Я собираюсь в Лес, Пятый. Волк – он и есть Король призраков – сказал найти человека, которому нужен этот камень. Что этот человек поможет мне пройти к особому месту, где будут выборы Короля призраков.

– Черт возьми… Теперь, Мун, скажи мне: Волк говорил, с чего это в лесу будет новый Король призраков?

– Волк умирает…

– Умирает?! Не может быть… Ты сам видел, что он умирает? Когда передавал тебе камень?

– Да, видел. Было много крови.

– Крови? Что за… Он говорил, кто его ранил?

Мун не знал, что сказать.

– Что ты молчишь?! Он говорил, кто его ранил?!

– Нет… Просто, это я его ранил.

Пятый замер. Он, казалось, не верил не только словам Муна, но и происходящему вокруг. Будто бы пришла его очередь щипать себя для проверки реальности происходящего. На всякий случай он решил уточнить, в себе ли Мун:

– Ты ранил Волка?! На нем была Корона?!

– Да. Я воткнул палку ему в пасть, ведь его шкуру не пробьешь ни одной пулей. Мы с ним пошли по Лесу, и из него текла кровь. Потом он остановился и сказал, что, возможно, не дойдет до Рощи, где будет провозглашен новый Король, дал мне корону, драгоценный камень из неё и отправил на Ярмарку, чтобы я нашел Вас… Скажите, зачем Вам этот камень? И почему Волк уверен, что Вы мне поможете?!

Пятый сел на пол перед камином, спиной к дивану, где, замерев, по-прежнему располагались ребята. Мун понимал, что все жаждут задать вопросы и получить ответы, например, откуда он знает Пятого, но сейчас получить ответы было важнее для Муна. Пятый пристально глядел на огонь и, наконец, промолвил:

– Извините, что устроил тут крепость… закрыл окна… всё осмотрел. Когда ты сказал про Короля призраков, я не на шутку испугался. Ты хоть представляешь, что это значит? Выборы нового Короля… Весь Лес сейчас должен быть на взводе! Призраки беснуются и пожирают жертв в разы больше, чем обычно… Одно упоминание об этом событии может привлечь – представьте себе! – какого-нибудь могущественного призрака прямо в город, в дом, в квартиру! Для Ярмарки наступило тяжелое время, но это не сравнится с тем, что предстоит тебе… если, как ты говоришь, Волк хочет, чтобы ты отправился в Рощу. На выборах Короля в Роще соберутся страшнейшие звери, о которых и думать-то опасно. Весь Лес превратился уже сейчас в громадную ловушку. Нельзя ступить и шагу, чтобы не напороться на опасность. А Роща – опасней всех ловушек. Это ад, где соберутся звери, что одним взглядом выедают душу насквозь. И вот туда Волк хочет, чтобы мы пошли. И мы пойдем.

Пятый повернулся к ребятам – те сидели, не шевелясь, не смея проронить ни звука.

– Вы всё поймете, через несколько минут. Я думаю, великий Мун (про тебя теперь надо написать легенду: «Мальчик, который убил Короля призраков»), некрасиво было бы с нашей стороны уйти, оставив в недоумении твоих друзей, которые наверняка помогли найти меня и дали тебе приют. К тому же еще не взошла луна. Я уверен, когда начнутся выборы, Волк разгонит серый купол, чтобы она посветила. Так что немного времени у нас есть. Ну что же. Нас тогда было шестеро. Шесть отчаянных грабителей на один несчастный банк во всей пустыне. Ограбить этот банк, что находился в пустынном городке с двухэтажными деревянными домиками, колокольней, баром с тараканами и протухшим пивом, мог, в принципе, любой из нас в одиночку. Но мы почему-то решили сделать это вшестером. Я даже помню, почему. Мы были молоды. Старше вас, но все равно молоды. Хотелось делать все вместе.

Пятый ухмыльнулся, явно вспоминая былое, и вернулся к рассказу.

– Делать всё вместе. Даже воровать. У каждого была своя роль в этом ограблении, и как серьезные преступники мы пошли на дело со строгим указом: не называть имен. Мне досталась роль номер «пять», как вы могли догадаться. Я должен был устрашать всех посетителей банка, чтобы они лежали смирно, пока остальные из нашей команды вскрывают сейф. Работа моя была несложная, и где-то даже почетная. Опущу подробности. Скажу, что всё шло как по маслу. Сейф вскрыли, и мы набросились – даже я, оставив пост – на всякие безделушки и деньги. А потом кто-то нашел здоровый сундук, украшенный узорами и драгоценными камнями. Мы сначала долго восхищались и даже устроили лотерею, что же в нём лежит… Открыли – а там пять наручников. И тут мы услышали сзади звук затвора. Наш «коллега» – Второй – оказался предателем, помощником шерифа. И, как оказалось, эти наручники были специально для нас. Подъехал и сам шериф с подмогой, нас сцепили, оковали и посадили в тюрьму. Естественно, я оттуда быстро выбрался. Кому какое дело до заключенных в тюрьмах Пустынных земель? Точнее так: кому вообще какое дело до других в Пустынных землях? Итак, выбравшись на второй день заключения, я твердо решил больше никому никогда не верить. Я скитался по миру десять лет, жил преступлениями, продавая остатки души. И вернулся в Пустынные земли. Нет, не тоска по родным краям меня звала. Тогда у меня не было родины. Просто мне почему-то захотелось посмотреть, что стало с местами, где я вырос. И очень быстро я понял, что они остались прежними. Я побродил по городам, испытывая горькое чувство остановившегося времени, пока не набрел в один маленький, даже по меркам Пустыни, городок. Я сразу понял, что он иной. Выглядел он обычно, но в баре не ползали крысы, подавали свежее пиво, на улицах не сновали толпы нищих – было даже убрано, а в центре города стояла колокольня, которая возвещала о каждом часе. И люди. Люди, похоже, жили счастливо в этом городке и не замечали моего револьвера, что я украл из того сейфа и смог пронести с собой в тюрьму, потому что меня осматривали весьма небрежно и наплевательски. Люди смотрели на меня и улыбались, даже видя мою неприятную физиономию, дополнительно обезображенную умирающей душой. Вы считаете, наверное, меня преступником – и это правильно, за все злодеяния меня непременно ждет наказание. Скитаясь по разным уголкам и совершая преступления, я ничего не боялся. Потому что никогда не дорожил жизнью. Так было до тех пор, пока я не оказался волею случая в том, повторюсь, маленьком городке. Местный банк был легкой добычей, я подходил к нему по улице, даже не спрятав ружье. Вдруг среди уличной пыли я увидел, как мне навстречу идет девушка с цветком в длинных волосах. Она была как будто из другого мира. Я подошел и спросил, что она здесь делает. Она сначала удивилась моему вопросу, а потом рассмеялась и пошла дальше. Я так и не добрался до банка. Когда она сделала десять шагов, я понял, что не хочу без нее жить. Я догнал ее и сказал, что буду преследовать ее, пока она не выйдет за меня замуж. Девушка снова рассмеялась и сказала, что придется мне вечно таскаться за ней. Вокруг на нас глазели зеваки, я выстрелил в воздух, и все разбежались. Девушка перестала смеяться и пристально посмотрела на меня. Без страха. Я приставил револьвер к своей голове и сказал, что тогда мне больше нечем занять себя. Она взяла меня за руку и повела в свой дом. Дома она долго объясняла, как прекрасна жизнь, и что нельзя так к ней относиться. Но я не слушал, я только смотрел в её глаза. Впервые в жизни я чувствовал себя спокойно. Мне кажется, мы оба были в том городке чужими, и этим похожи. Я слушал долго-долго, и с каждым мгновением тонул всё глубже. Эту девушку зовут Эви, она вышла за меня замуж. Я устроился грузчиком на железнодорожной станции. Эви же работала в детском саду для бедняков. Среди городской пыли она ходила с цветком в длинных волосах, и каждый раз – с новым. Не знаю, где она их брала, я вообще старался как можно меньше о чем-либо ее спрашивать. Она часто смотрела своими бирюзовыми глазами так, будто находилась не здесь рядом, а совсем в другом мире. В эти моменты я особенно боялся, что песок, пыль, палящее солнце, мой голос разрушат что-нибудь в этом взгляде и вернут ее туда, где ее не должно быть, в обыкновенный мир, который я когда-то грабил. После работы мы встречались, и она меня обнимала. В эти секунды я не понимал, как же так: это чудо, приносящее с собой свежесть всех полей и ветров мира не боится меня, пропитанного пылью, гарью и песком… Потом мы шли в местную колокольню мимо усталых людей, возвращавшихся с работы, под палящим солнцем, которое должно скоро садиться. В башенке мы забирались повыше, и смотрели на наш городок. Пыль оседала на землю, от нее поднимались прозрачные струи тепла, делавшие все очертания размытыми. В этот момент все казалось ненастоящим, в том числе и трудности, понимаете?