Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)

В итоге ограничилась штудированием литературы о катралях, но она сплошь состояла из маловразумительных легенд, предположений и допущений; проще говоря, всё многообразие версий представляло собой одну и ту же сказку, пересказанную в меру понимания исходника автором. Попытка выяснить, а что же ещё такого необычного живёт среди нас, простых смертных, в городах, тоже не увенчалась успехом — меня встретили ровно те же сказки, и понять, какой из персонажей в самом деле существует, а какой — плод чьей-то больной фантазии, можно было лишь одним способом: заняться отловом подозрительных лиц. Этот процесс обещал быть интересным и, по меньшей мере, увлекательным, но моё жизненное пространство в данный момент ограничивалось стенами дома. В результате странные сущности под рукой, конечно, присутствовали (целых две — я и дом), но что с ними делать, я так и не придумала.

На фоне апатии, сонливости и безделья начало проклёвываться доселе незнакомое чувство раздражения и некая безадресная обида — просто так, на весь мир скопом. Казалось, ничего хорошего и радостного в мире больше не осталось, и это нудное ощущение ещё усугубляло апатию. В общем, когда я от безысходности взялась за специализированную хозяйскую литературу, для разгона выбрав первую книжку с названием, которое сумела с первого раза правильно прочитать вслух, без запинок и не по слогам, я с лёгким недоумением поставила себе диагноз — депрессивное расстройство.

С раздражением отложив так обидевшую меня книгу, вновь отправилась спать.

В этом сонно-отсутствующем режиме я провела две недели. Спала до полудня, просыпалась, почти машинально выпивала кофе, чем-то заедала, безуспешно пыталась найти себе какое-то занятие, опять засыпала, вечером просыпалась и шла ждать Карта. Последнее стало своеобразным ритуалом — я сидела в кухне, иногда — бездумно пялясь в какую-то книгу, не имея ни малейшего понятия, о чём она, и ждала. Потом приходил Аль, обнимал меня, целовал в макушку, мы обменивались какими-то бессмысленными приветственными фразами, я уходила спать, а следователь оставался в кухне.

Отклонение от привычного хода пьесы — а я почти перестала воспринимать всё вокруг как реальность, чувствуя себя актёром массовки, весь спектакль ожидавшим за кулисами, чтобы сказать ближе к концу какую-то малозначительную фразу, — произошло внезапно, как это обычно и бывает с подобными отклонениями.

Я сидела в кухне, созерцая стену и медленно вращая за ручку пустую чашку, когда еле слышно скрипнула входная дверь. Шаги были не похожи на шаги Карта, и я заставила себя обернуться — а вдруг, случилось что-то?

— Хаос изначальный! — вместо приветствия воскликнул припозднившийся Сарк, разглядывая меня с непонятным выражением. При этом мужчина неподвижно стоял на пороге, элементарно забыв войти целиком.

— Нет, это всего лишь я, — я тихо вздохнула. — Доброго вечера.

— В Хаос вечер, какой… Ау, давно с тобой такое? — возмущённо проговорил он, входя целиком и закрывая за собой дверь. С грохотом выдвинул соседний стул; я недовольно поморщилась от резкого звука.

— Какое — такое? — машинально поинтересовалась я, между тем понимая, что никакого желания знать ответ на свой вопрос не имею, и, более того, хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое.

— Апатия, сонливость, ничего не хочется, всё раздражает, — мрачно перечислил он, разглядывая меня. Садиться, правда, не стал — пошёл варить кофе. Зачем грохотать тогда было?

— Не помню, — проворчала я. — Недели две, может, меньше. Что-то случилось? А, поняла, это всё-таки оно… ну, расстройство, — пояснила я на недоумённый взгляд мужчины. — Я в книжке у тебя вычитала. Решила, глупости. И что теперь делать?

— Лечить, — вздохнул он, с кофейником и двумя чашками в руках присаживаясь на ранее выдвинутый стул. — Только, что-то подсказывает мне, не тебя. Ты Карта давно видела?

— Я его каждый вечер вижу. А что?

— Просто я-то о том, что он жив, могу судить лишь по скорости убывания еды: тебе одной столько съесть не под силу, — снова вздохнул творец.

— Но почему ты решил, что моё состояние связано с ним?

— Потому что ты — человек, мягко говоря, не склонный к таким расстройствам, а весомых причин для него у тебя нет. Остаётся один вариант — что-то стряслось с Картом, а ты на это так реагируешь.

— Почему?

— Потому что от усталости часто болит голова, — возмущённо фыркнул Сарк. — Он устал, а болеешь ты. Хорошо устроился!

— А я болею? — растерянно уточнила я.