Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)

— В каком смысле? — удивлённо покосилась на меня подруга. — Я и не отрицаю; красавицы. Но к чему ты это сейчас?

— Да к тому, что мы две дуры! — зло фыркнула я. — Словари какие-то, полезли в мифологию! Вот. Полюбуйся! Ответ под носом был, две буквы местами переставить!

— Две буквы? Это Льа что ли получается? — она даже с дивана встала и подошла ко мне.

— Хуже. Катраль.

— Подожди, подожди, стой! — подруга замахала руками и плюхнулась рядом, потянув на себя книжку. — Катраль?! Живой ветер, которым в деревнях пугают детей, чтобы не бегали в поле гулять? Нет, это уже слишком. Ладно, тварь какая-нибудь легендарная, но это — уже правда чересчур!

— Читай, «чересчур»! — я ткнула пальцем в строчки, — «… ходит поверье, что Карталь на десять дней в году может принимать облик человека. В таком виде он бродит среди людей, пытаясь отыскать свои глаза и сердце, которые, по легенде, украл Буг (Вечный Бродяга, смотри соответствующую статью) и спрятал у кого-то из человеческого рода». Принимать облик человека! Он вон даже в гармоники подался, ищет! Может, это он ту женщину и убил? Сердце её забрал, решил, что это его?!

— Так, а ну, прекрати истерику! — Олея резко встряхнула меня за плечо и даже отвесила звонкую оплеуху. — Это моё дело, истерики закатывать, а ты у нас собранная и серьёзная. Не надо же так буквально всё воспринимать! Да и вообще, написано, «на десять дней в году»; он следователем, по меньшей мере, лет восемь работает! И откуда ты знаешь, как выглядят глаза и сердце ветра? Может, он любовь свою ищет, потому и сердце?!

— Тебе вообще везде любовь мерещится, — проворчала я, стыдясь своей вспышки. — Спасибо за отрезвляющую пощёчину, помогло, — я неуверенно улыбнулась и подвигала нижней челюстью, пощупав щёку, на которую пришёлся удар. — Надеюсь, назавтра не опухнет.

— Не должно, — улыбнулась в ответ подруга. — Но можно что-нибудь холодненькое приложить. Что ты так взвилась-то? Ну, даже если он действительно этот живой ветер из сказки. Во-первых, ты сама говорила, что готова поверить в любую сказку больше, чем в его человеческую природу. Ну, а, во-вторых, как минимум одно несоответствие есть — время его человеческого существования. Так что нет гарантии, что вся остальная часть легенды — правда.

— Ну… Конечно, в любую сказку, но… не настолько же! — я вздохнула. — Смотри, ведь одно к одному сходится! И то, что я воспринимаю его как шторм; живой ветер, как его ещё воспринимать? И неприязнь к нему окружающих, и все странности его поведения можно этим оправдать. Про сердце я, конечно, погорячилась, — признала я.

— Надо поискать что-нибудь посущественней, чем энциклопедическое издание, и почитать про этого Катраля. А сейчас пойдём-ка спать, завтра на работу.

— Да уж, план на сегодня мы даже перевыполнили!

В свете выясненного в нию, утром осты я так ничего и не сказала мастеру Фарту. Я просто не нашла слов сформулировать интересующие вопросы, не сказав ничего лишнего; скрывать от него что-то, начав разговор на заданную тему, бесполезно. Вернее, не то чтобы бесполезно… Он просто точно поймёт, что я увиливаю и пытаюсь что-то скрыть. Расспрашивать, конечно, не будет, да и можно использовать выражение «чужая тайна». Но всё равно не хотелось быть откровенной с этим в высшей степени замечательным человеком наполовину.

Правда, из этого молчания тоже ничего хорошего не вышло. Весь день я не могла сосредоточиться на работе: проклятый следователь никак не хотел идти из головы. Я пыталась сравнить его со сказочным персонажем, то отыскивая поразительное сходство, то приходя к выводу о полной нелепости подобных подозрений. То придумывала, как бы можно было проверить гипотезу, то вдруг напрочь забывала обо всём, погружаясь в воспоминания — в так запавшую в душу мелодию, которую я, кажется, почти слышала и вдали от тара Аля.

В общем, насмотревшись на мою отсутствующе-мечтательную физиономию, ответы невпопад и бесплодные попытки услышать хоть что-нибудь, мой начальник и наставник плюнул на такого работника. И отправил меня домой, разбираться с проблемами, которые настолько полно завладели моим сознанием.

Я была ему бесконечно благодарна, хотя и чувствовала себя виноватой. Но с последним помогло разобраться данное самой себе слово успокоиться и всё отработать. Вот прямо со следующей осты!

Разумных идей, как бы аккуратно проверить нашу с подругой теорию, не было ни одной. Вернее, нет, одна всё-таки была: подойти и спросить напрямую, но с её воплощением в жизнь я решила повременить. Он наверняка ответит, что это всё глупости, и откуда я только их взяла, причём вне зависимости от правды. Если мы ошиблись, то явно подумает что-нибудь весьма нелестное в мой адрес. А если нет… открывать правду малознакомому постороннему человеку даже на мой взгляд глупо.