Джулс Бичем: На краю бездны (СИ)

И, да, он ведь был женат.

А эта девушка была просто… просто чудо, которое заставило его поверить в то, что сын ледяного народа, нелюбимый и нежеланный воспитанник может быть для кого-то тем, кто дорог.

За это она сейчас расплачивалась нищетой и страхом, гнавшим их как зверей прочь.

Они провели несколько месяцев, живя в старой заброшенной хижине на окраине, надеясь, что им, теперь уже троим, удастся исчезнуть для всех и жить тихо и незаметно. Но сейчас за ними снова началась охота – они оба нарушили правила всех миров, и наказание неотвратимо приближалось.

– Послушай, – голос женщины от бега был прерывистым и хрипловатым, – ты должен забрать ребенка, как только он родится. Не думай обо мне, спаси его. Он – самое важное.

Лог замедлил шаг, понимая, что больше они не могут бежать. Вытащил кожаную флягу и протянул её своей спутнице, чтобы та отдышалась и утолила жажду. Её слова резали его живьем.

Фляга на удивление не опустевала, несмотря на то, что они пили из неё воду уже пару дней. Её дал им повстречавшийся внезапно на одной из полян странный старик, закутанный в плащ с глубоким капюшоном. Он словно взялся из ниоткуда, но зато указал им дорогу и дал с собой воды. Перед тем, как они двинулись дальше, он удержал Лога и сказал:

– Пусть твоя женщина пьет эту воду. Она поможет ей и вашему ребенку.

Лог подумал, что старик был кем-то из местных хранителей леса и поблагодарил его за подарок. Видимо, только эта вода и помогала им пока что сохранять остатки сил. В последний раз они ели вчера вечером, он смог поймать немного рыбы в небольшом ручье. Над деревьями начинал заниматься восход, окрашивающий верхушки деревьев и облака.

Женщина внезапно схватилась за живот, роняя флягу в траву и хватаясь за руку Лога мертвой хваткой.

– Началось, – прошептала она.

Ребенок, имя которого будет означать “Восход”, торопился познакомиться с миром. Но вот только мир собирался принять его кровью и смертью…

– Все собрались с большом Зале, – голос Фригг вернул его назад, из того чужого ночного леса, окружавшего их со всех сторон в широкие стены Гладсхейма, полного шума и веселья.

Веселье здесь было почетным гостем, никогда не покидавшим ни огромных воинов, ни шумных валькирий, ни самих многочисленных хозяев Гладсхейма. Вот только оно сейчас невыносимо раздражало, словно по покоям носились рои пчел, не замолкавших ни на минуту.

Лог повертел в руках полупустой кубок.

– Ты снова пьешь?

Вряд ли кубки были предназначены для воды, Фригг.

Но вслух он говорить это не стал. Совсем недавно ещё змея Скадьи испытывала его тело на прочность своим ядом не один век – нетрезвая выходка Лога на пиру стоила ему жизни двоих детей и мести разгневанной бабёнки с луком наперевес за смерть своего отца. Который был слишком беспечным и безмозглым любителем стихов и песен, чтобы выжить в царстве этого мира.

Его дети. Либо они погибали, либо были обречены пугать всех собой.

Кроме одного, которого он любил больше всех, даже ещё не рожденным потому, что тот был сотворён любовью.

И проклят никогда её не узнать.

Фригг приблизилась к нему, и Лог недовольно вздохнул. Приемная мать не могла понять, что он просто не хочет быть таким, каким она пыталась его видеть. Она сама послужила тому причиной.

– Мне тяжело смотреть на тебя, – её голос был полон участия и заботы.

Потому, что ты смотришь на то, что сама сделала.

– Когда ты теряла своих детей, тебе было больно? – Произнёс Лог, слушая взрывы смеха, доносящиеся из пиршественной залы.

Фригг внезапно заинтересовалась своими золотыми браслетами, поправляя их на руке. Затем, спустя некоторое время, деланно спокойно ответила:

– Мне было больно так, словно часть моей души покинула меня, а пустоту на её месте невозможно ни восполнить, ни успокоить ничем. И эта боль не исчезает с годами.

– Тогда как ты могла спокойно разрешить убить ребенка, который не сделал тебе ничего? – От пальцев Лога на металле кубка оставались вмятины.

Она приблизилась к нему, кладя руку на его плечо, словно желая быть более ближе и показать, что ей не безразличны его слова.

– Поверь, не было ни дня, когда бы я не вспоминала об этом. Но я не могу ничего изменить, вернуть те дни и исправить сделанное.

Невероятно. Гордая Фригг почти приносила свои извинения.

– Значит, все эти годы, ты знала – что со мной, но молчала, делая вид, что тебе это безразлично?