Владимир Мясоедов - Земли меча и магии. Друид

К сожалению, рой также обладал юнитами, предназначенными для дистанционного боя. И не одной разновидностью, а двумя. Первыми оказались бомбардирщики. Здоровенные черные жуки, чем‑то напоминающие самого консорта, но несравненно меньших габаритов. Несмотря на обманчивую медлительность, они уверенно держались в середине вражеского строя. И на ходу умудрялись изрыгать из своих пастей сгустки клейкой зеленой жижи, разъедающей все подряд словно концентрированная серная кислота. Кожа — кора энтов, выбранных ими в качестве приоритетных целей, мгновенно начала дымиться, чернеть и опадать целыми пластами. К счастью, подобных самоходных биологических орудий у противника имелось всего шестеро. И по размеру они скорее соответствовали не слону, а быку. Пусть и крупному. В любом случае, их плевки чисто физически не могли сосредоточить в себе достаточно яда, чтобы убить древолюдей. Во всяком случае, быстро. Вторыми, куда более многочисленными и несравненно более хрупкими, оказались шилопауки. Этакие шустрые колобки на метровых лапках с прицепленными к задней части скорпионьими хвостами. Обогнав всех и вырвавшись далеко вперед, они не стали колоть ими энтов, а нацелили кончики жал прямо на крестьян. С легкими хлопками, очень напоминающими звуки пневматического оружия, острые и отравленные колючки сорвались в короткий полет, завершившийся в телах легкой пехоты, прикрытых в лучшем случае видавшими виды кожаными доспехами. А взамен первого снаряда из глубин плоти насекомых уже медленно выдвигался второй. Количество этих шипов, явно выросших заранее, скорее всего, было ограничено. Но оно уж точно превышало число имевшихся в моем распоряжении крестьян.

Прущий впереди всех словно танк консорт попытался проскочить между слегка дымящихся энтов и врезаться в строй копейщиков, своей массой просто сметя его…Но был перехвачен темными плетями, выметнувшимися из под земли и схватившим его многочисленные ноги. Прочно вставшие на одном месте древолюди успели хорошенько прощупать под собою почву. И даже пустить в неё корни, которые сейчас и стреножили гигантского жука, поломав ему парочку конечностей, а остальные просто спутав вместе. И пусть во время переходов и в диалогах пастыри лесов вели себя очень нерасторопно, в драке вся их медлительность куда‑то испарялась. Во всяком случае, покрытые корой кулаки, размером с меня, замолотили по хитиновой броне едва ли не с частотой дождевых капель. Причем от каждого удара в разные стороны летели осколки толстенного панциря. Грозные клешни консорта вцепились в размягчившуюся под воздействием кислоты природную броню правого энта и принялись её раздирать, а все четыре хвостовых жала по самое основание вонзились все в того же противника. Но лесной исполин выжил под ударом, убившим бы практически любое другое существо на месте. Более того, своими руками он схватил два хвоста титанического насекомого у самого основания и вырвал их с корнем!

— Друидам атаковать крупного! — Отдал я приказ, удерживая на месте Немесис, рвущуюся в бой. — Пробейте каменными шипами его броню, пока он торчит на одном месте! Инкония — ты тоже!

— У меня есть идея получше. — Ладони дроу были сложены крест накрест и её длинные тонкие пальцы непрестанно шевелились, странно напоминая паучьи лапки. — Сейчас я прикрою твоих энтов пологом боли!

Жуки ближнего боя проскользнули мимо борющихся гигантов и насели на копейщиков. Первые из них насадились на вытянутые вперед острия, но тем самым они наклонили оружие вниз и дали пройти по своим трупам следующим. В половине случаев тем удавалось вцепиться в человеческую плоть, практически сразу отгрызая защищенные кольчужными рукавами кисти. А во второй половине им между жвал входил длинный прямой кинжал, носимый в качестве дополнительного оружия. Будь противников хотя бы двое на одного — может быть мастера древкового оружия и отмахались бы. Но их просто погребло под живой волной прямо на глазах остального войска. Крестьяне и сатиры, стоящие за копейщиками, в лучшем случае успевали лишь покарать убийц с обагренными кровью жвалами. Да и то удары вилами, цепами, ржавыми топорами для рубки дров и прочим оружием ополчения частенько скользили по гладкому хитину. В то время как зазубренные челюсти насекомых промахивались редко, а не могли пробить легкой брони еще реже. Преграда, отделявшая стрелков и чародеев от беснующихся тварей, стремительно начала таять как лед на солнце. Те из насекомых, которым явно не хватало места, чтобы атаковать людей, набросились на энтов. Они грызли их корни, удерживающие на месте консорта, или и вовсе пытались карабкаться по древолюдям вверх, к лицу или рукам.