В. Самойлович - Приключения алхимика Филоэгуса, волшебника Астеродама и дочери его Иреи

Над всем этим царила невозмутимая тишина, навевающая отрадные, мирные чувства, вокруг Филоэгуса стрекотали в траве кузнечики да жужжали пчелы, воздух был напоен благоуханием шиповника, громадные кусты которого росли у подножия башни, все осыпанные розовыми цветами. Филоэгус жадно впивал полной грудью этот аромат и незаметно для самого себя засмотрелся на чудную картину. Думы его как-то разом отрешились от всего житейского, от его мрачного очага, и унеслись куда-то высоко и далеко, дальше этих лиловых гор, видневшихся на самом дальнем плане, выше их лазурных вершин. О чем он думал, он сам не смог бы дать отчета, но у него было хорошо и тепло на душе, как давно уже с ним не бывало, с самого детства.

Солнце скрылось. Последний луч потух на горных вершинах, и вся картина подернулась сизыми сумерками. Мало-помалу на горизонте исчезли последние розовые полосы, сумерки сгущались. Очертания гор и городских башен выделялись уже темными силуэтами на сероватом фоне. Только речки еще блестела, да и то каким-то холодным блеском, напоминающим блеск стали. Но наконец и речка, и горы, и городские дома, и вся окрестность словно утонули в непроницаемой мгле. В траве и над травою все стихло и заснуло, только кусты шиповника своим благоуханием ещё заявляли о том, что они бодрствуют; а Филоэгус всё ещё сидел у подножия башни, погруженный в свою глубокую думу, и смотрел вдаль, хотя там уже ничего не было видно. Вдруг над самою головой ученого раздалось хлопанье крыльев. То были совы и филины, отправлявшиеся на ночной промысел. Этот шум как будто разбудил Филоэгуса. Он проворно вскочил и, ударив себя ладонью по лбу, воскликнул:

— Безумец! Безумец! Сколько драгоценного времени убил я тут даром! На что засмотрелся! Долина да горы! Невидаль какая!

И ему стало несказанно досадно на всю эту красу Божьего мира, оторвавшую его на несколько часов от его заветного очага. Оп торопливо поднялся по лестнице, развел яркий огонь и с новым рвением начал варишь в своих котлах.

Вдруг раздался стук в дверь, и громкий голос произнес:

— Отворите, господин Филоэгус.

— Это ещё что за новость? — проворчал Филоэгус. — Кто бы мог открыть моё убежище?

— Не хотите отворять, так я сам войду, без церемонии, — послышалось за дверью.

И она действительно отворилась, хотя была заперта изнутри на задвижку.

В комнату вошел высокий старик с пушистою, белою бородою, доходившей до пояса, и несколько плутоватым лицом. На нем была длинная, тёмная одежда и темная шляпа конусообразной формы с широкими полями. В руках он держал странный посох: то была простая толстая палка, густо усеянная свежими, молодыми побегами различных деревьев, кустарников и цветов.

— Кто вы? И как осмелились нарушить мое уединение? — грозно опросил Филоэгус вошедшего.

— Извините, — отвечал незнакомец, раскланиваясь с приятной улыбкою. — Я Астеродам, один из волшебников здешней страны, и пришел предложишь вам нечто такое, чем вы, надеюсь, останетесь довольны.

— А! Вы волшебник? — проговорил Филоэгус, мгновенно изменив гнев на милость. — Очень приятно познакомишься. Прошу садиться.

И он придвинул деревянный трехногий стул, единственный находящийся в комнате, кроме скамьи, на которой обыкновенно сидел сам хозяин.

— Вас, вероятно, заинтересовали мои занятия? — прибавил он вкрадчиво. — Я добиваюсь разрешения Великой загадки, над которой уже несколько десятков лет трудятся бесплодно многие ученые. Отыскиваю философский камень. Я прочел громадное количество сочинений, испробовал сотни формул и убежден, что в скором времени достигну своей цели. Но во всяком случае я рад и сочту за честь воспользоваться указаниями такого великого учителя, как вы. Вероятно, вы соблаговолите дать их бедному простому смертному?

— Ну, нет, — возразил Астеродам, усмехнувшись и поглаживая бороду. — Ведь и наша волшебная власть имеет свои границы и свои законы. В великой книге Судеб назначено, чтоб люди сами своим трудом и энергией доходили до всяких открытий, как великих, так и малых. Единственный помощник им в этом деле — случай. Мы же не имеем права вмешиваться в это, равно как и не принимаем на себя ответственности за все людские заблуждения и глупости. Я пришел к вам совсем по другому делу: не хотите ли продать мне одну вещь, которая не только совершенно бесполезна для Вас, но даже положительно мешает Вам?

Читать дальше