Кэсс Морган - Сотня - Сотня. День 21. Возвращение домой

– Давай, Октавия, – ласково сказал он, и маленькая головенка медленно и неуверенно опять высунулась наружу.

Наконец девочка неуклюже выбралась из шкафа и испуганными глазами осмотрела комнату.

– Вот, – сказал Беллами, подбирая с пола шкафа красную ленточку, которую он когда-то принес сестре, и подвязывая ее кудри подобием банта, – ты прекрасно выглядишь.

Взяв ее за руку, Беллами почувствовал, как заходится его сердце от ощущения маленьких пальчиков, обхвативших его ладонь. Он отвел сестру в материнскую спальню, уложил на кровать и свернулся калачиком рядом, молясь, чтобы сюда не долетело никаких звуков из кухни.

Они вместе лежали в постели и тихонько выжидали. В какой-то момент мама перестала стонать, и в квартире воцарилась тишина.

– Все нормально, О, – сказал Беллами, крепко прижимая сестренку к груди, – все нормально. Тебе больше не придется прятаться.

Наконец след кометы поглотила чернота, и Беллами поспешил вниз по склону, стараясь успеть до того момента, когда Октавия проснется и поймет, что его нет рядом. Но с излучины, откуда обычно открывался вид на скопление палаток, сейчас было видно лишь пламя.

Лагерь горел.

Беллами остановился, задохнувшись, когда его легкие хватанули задымленный воздух. Вначале он видел только огонь и тени, но потом взгляд стал различать очертания фигур. Они метались по поляне, выскакивали из палаток, мчались в сторону леса…

Терзаемый единственной мыслью, он бросился к одеялам, где, уходя, оставил спящую сестру. Его охватил леденящий ужас, когда глаза сказали ему то, что он уже и так знал: Октавии тут нет.

Озираясь по сторонам, он выкрикивал имя сестры, молясь, чтобы она отозвалась ему с дальнего, безопасного края поляны.

– Октавия! – кричал Беллами, вертя головой и щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть в дыму.

«Прекрати паниковать!» – твердил он себе, но это не помогало. Тьму разрывали языки пламени, а Октавии нигде не было видно.

Беллами прервал созерцание небес только для того, чтобы оказаться в глубинах ада.

Какое-то время – может, несколько минут, а может, часов, Кларк точно не знала, – она слышала только стук их сердец да шелест смешавшегося дыхания. А потом с поляны донесся вопль, и они шарахнулись в разные стороны и вскочили на ноги. Кларк схватила Уэллса за руку, потому что реальность снова грозила обернуться кошмаром, и они вместе бросились обратно на поляну. Снова раздались крики, но ужаснее всего были треск и гул, от которых каждый нерв ее тела натянулся до предела.

Пламя вырывалось из палаток, некоторые из которых уже обрушились и превратились в тлеющие бесформенные кучи, чем-то напоминающие трупы на поле боя какой-то древней войны. Темные фигуры пытались укрыться в безопасном лесу, а за ними устремлялись языки прожорливого пламени.

«Талия!» – ужаснувшись, подумала Кларк и устремилась к лазарету, понимая, что самой ей не справиться.

– Нет! – крикнул Уэллс, перекрывая голосом шум пожара. – Кларк, это опасно!

Но она словно не услышала этих слов и неслась прямиком к палатке, вдыхая дым и моргая, чтоб хоть что-то разглядеть в этом чаду.

Руки Уэллса, будто стальная лента, обвили талию Кларк и потащили под деревья, в убежище.

– Пусти меня! – вскрикнула Кларк, отбиваясь изо всех сил.

Но Уэллс держал крепко, и девушка могла лишь беспомощно наблюдать, как всего в сотне метров от нее огонь пожирает палатку с ее подругой. Передняя сторона палатки была охвачена пламенем, пластиковая крыша плавилась, а из зазоров между клапанами валил дым.

– Уйди, – Кларк рыдала и извивалась, безуспешно пытаясь освободиться.

Уэллс лишь крепче прижал ее к себе и потащил назад.

– Нет, – кричала Кларк, надрывая звуком горло и беспомощно колотя Уэллса кулаками, – нужно ее вытащить! – Она изо всех сил упиралась пятками, но Уэллс был сильнее, и Кларк ничего не могла поделать. – Талия!

– Кларк, мне так жаль, – шептал ей на ухо Уэллс. Кажется, он плакал, но ей не было до этого дела. – Ты погибнешь, если пойдешь туда. Я не могу тебя отпустить.

Слово «погибнешь» пробудило в ней какие-то доселе дремавшие резервы. Кларк стиснула зубы и на миг вырвалась из хватки Уэллса, всем своим существом отчаянно стремясь лишь к одной цели – спасти единственную во Вселенной подругу.

Она вскрикнула, когда Уэллс завернул ей руку за спину.

– Отпусти меня! – Теперь это была скорее мольба, чем приказ. – Прошу тебя, пусти!