Кэсс Морган - Сотня - Сотня. День 21. Возвращение домой

Кларк с опустошенным выражением лица смотрела, как члены Совета занимали свои места. Но потом она обернулась и заметила Уэллса. Их глаза встретились, и рот Уэллса наполнился желчью – такая отчаянная ненависть светилась в ее взгляде.

Уэллс съежился на своем месте в третьем ряду. Он всего лишь хотел, чтоб Кларк больше не страдала, хотел, чтоб его отец покончил с исследованиями, которые вели ее родители. Он и вообразить не мог, что дело дойдет до суда.

Два охранника ввели мать Кларк на скамью подсудимых. Она с высоко поднятой головой оглядела членов Совета, но переменилась в лице, когда ее взгляд упал на дочь.

Кларк вскочила на ноги и сказала что-то, чего Уэллс не расслышал. Впрочем, это не имело значения: на лице матери Кларк появилась такая печальная улыбка, что сердце Уэллса раскололось надвое.

Другие двое охранников ввели отца Кларк, и суд начался.

Женщина, член Совета, начала процесс с обзора дела. Она сообщила, что, по словам супругов Гриффинов, Вице-канцлер Родос приказал им исследовать влияние радиации на человеческий организм. Сам Вице-канцлер это категорически отрицает.

Уэллса охватило странное оцепенение, когда он слушал показания Вице-канцлера. Тот стоял с каменным лицом и заверял, что он, конечно, утвердил запрос Гриффинов, касающийся новой лаборатории, но не говорил ни слова об опытах на детях.

Казалось, голоса доносятся откуда-то издалека. Вопросы членов Совета и ответы подсудимых будто звучали где-то в далекой галактике. Уэллс слышал, как ахают люди вокруг, но что их так потрясло? Его мозг не успевал осознавать происходящее.

Потом – внезапно – началось голосование.

«Виновны». Когда это слово прозвучало в первый раз, Уэллс смог прорваться сквозь окутавшую его разум дымку. Он посмотрел на Кларк, которая неподвижно замерла на своем месте.

– Виновны.

«Нет, – думал Уэллс, – пожалуйста, нет».

– Виновны, – снова и снова эхом раздавалось над столом, пока очередь не дошла до его отца. Тот откашлялся, и Уэллс на краткий миг подумал, что вот он, шанс. Отец наверняка знает, как все исправить.

– Виновны.

– Нет!

Страдальческий крик Кларк перекрыл потрясенное бормотание и удовлетворенный шепот публики. Она вскочила на ноги.

– Вы не можете так поступить. Они не виноваты. – Ее лицо перекосило от ярости, когда она указала на Вице-канцлера: – Вы! Вы заставили их это сделать. Подлый, лживый ублюдок! – Кларк шагнула вперед, и ее тут же окружили охранники.

Виде-канцлер Родос смерил ее долгим взглядом:

– Боюсь, эксперименты над невинными детьми удаются вам лучше, чем клевета, мисс Гриффин. – Тут он повернулся к отцу Уэллса: – Из контрольного журнала защитной системы мы знаем, что она регулярно навещала лабораторию. Она знала о зверствах, которые совершали ее родители, и ничего не сделала, чтобы прекратить их. Возможно, она даже помогала ставить опыты.

Уэллс так резко выдохнул, что ему показалось, будто ребра царапнули желудок. Вот сейчас, ждал он, отец смерит Родоса одним из своих уничижительных взглядов, но, к его ужасу, Канцлер вместо этого сурово воззрился на Кларк. После долгой паузы он сжал челюсти и повернулся к остальным членам Совета:

– Настоящим вношу предложение привлечь Кларк Гриффин по обвинению в особо тяжком преступлении.

Нет . Слова отца пробрались под кожу, парализовали. Его сердце замерло.

Уэллс видел, как шевелятся губы членов Совета, но не мог разобрать ни слова. Он молился, молился изо всех сил, всей душой, в надежде, что, может быть, забытый Бог услышит его. «Пусть ее отпустят, – умолял он. – Я сделаю все что угодно, только пусть ее не тронут». И это было правдой. Он готов был предложить свою жизнь в обмен на ее.

«Возьмите меня вместо нее».

Вице-канцлер, наклонившись, шептал что-то отцу Уэллса.

«Даже если будет больно, мне наплевать».

Лицо Канцлера еще больше помрачнело.

«Пусть лучше мое тело выбросят в космос через внешний шлюз, пусть его разорвет на части».

Канцлер что-то сказал, и человек, сидевший рядом с Уэллсом, вздрогнул.

«Просто позвольте ей уйти».

Слух вернулся, когда все сидящие в зале разом выдохнули: это было неприятное ощущение. Двое охранников схватили Кларк и потащили ее к выходу.

Девушку, ради которой он был готов на все, скоро приговорят к смерти. И она имеет полное право проклинать его за это. Потому что именно он во всем виноват.

– Прости, – прошептал Уэллс, как будто эти слова могли что-то исправить.