Аластер Рейнольдс - Мстительница

Казарей продолжал заниматься с нами в комнате костей. Мы проводили два сеанса в день: один – во время утренней вахты, второй – после полудня. Рутина не менялась. Мы надевали нейронные мосты, подключались, опустошали разум и пытались уловить шепот, принесенный ветром. Первый день был неудачным, два сеанса второго – не намного лучше. Даже Адрана не осмелилась утверждать, будто что-то услышала, пусть Казарей и сказал ей, что череп и впрямь получает какой-то сигнал.

Однако на второй сессии третьего дня, перепробовав пять или шесть различных точек ввода, Адрана напряглась. К тому времени я уже наблюдала за ней, уверенная, что мои собственные усилия ни к чему не приведут.

– Что-то… – прошептала она. – Голос. Слово, очень четкое. Как будто кто-то только что произнес его в моей голове.

– И что за слово? – спросил Казарей.

– Даксиан.

Спустя пару секунд он спросил:

– Ты когда-нибудь слышала это название раньше?

– Нет, – ответила Адрана.

– Думаю, это мир. Один из заселенных. Колесный, достаточно глубоко относительно нас.

– Может, она читала о нем в «Книге миров», и слово застряло в памяти, – предположила я.

– А может, она ничего не читала, – огрызнулась Адрана.

Казарей заставил ее попробовать несколько других входов, но ничего принять не удалось. Нацепив нейронный мост, он сам сумел уловить единственный сигнал лишь на том входе, где Адрана услышала слово «Даксиан».

– Сегодня как-то слабовато, – сказал он, глядя на нее со смесью сомнения и благоговения. – Если ты хоть что-то из этого поняла, проведя в костяной комнате всего три дня…

– Давай я еще раз попробую, – сказала она.

– Нет, мы не можем торопиться. Твой мозг привыкает к черепу, в точности как череп приспосабливается к тебе. Завтра повторим. И ты тоже, Арафура. Если твоя сестра сумела настроиться так быстро, ты наверняка недалеко от нее отстала.

Я тоже проверила, что это за мир. Поискала его в «Книге миров» того же издания, которое было у нас дома. Открыла ее на странице, где должно было быть написано про Даксиан, если он существовал.

Дастрогар

Даксперил

Дазазот

Но никакого Даксиана. Я вложила книгу на место, уверенная теперь, что моя сестра не смогла бы почерпнуть название из этого издания. Я провела пальцем по корешкам других изданий, пока не добралась до самого нового экземпляра в коллекции Ракамора, и пролистала его до записи о Даксиане. Она нашлась:

Колесный мир в третьей процессии. Заселен менее века назад авантюристами-экспансионистами из сопряженных миров Трисп и Треннигер. Диаметр: шестьдесят шесть лиг. Спин-генерируемая гравитация на внутренней поверхности: девять десятых джи. Население: один миллион триста тысяч по данным последней переписи…

Позже, когда мы остались одни, я спросила ее, как это было.

– Это не было похоже на голос, – произнесла она, подумав несколько секунд. – Я знаю, что так сказала, но ничего лучше не пришло мне в голову. Это было что-то иное. Если голос сравнить с выпуклыми, выделяющимися буквами, то это было наоборот. Как будто слово затолкали в тишину – тем же способом, каким его вырезают в глине. Тишина не должна иметь таких свойств. – Она помедлила – я знала, что моя сестра изо всех сил старается облечь в слова то, что можно объяснить лишь с помощью особых, чужеродных терминов. – За этим словом скрывался разум. Обезьяний разум, вроде нас с тобой, где-то в комнате костей, подключенный к черепу пришельца. Но помнишь, что сказал Казарей о несущих сигналах: все, что мы делаем, – это запечатлеваем наши собственные сообщения на чем-то другом? Под этой передачей скрывался еще один разум. Что-то мертвое, холодное и очень-очень чужое. И все же оно мыслило или пыталось мыслить.

– В черепе нет мыслей, – возразила я. – Нет нейронного материала. Казарей так сказал!

– Он солгал. – Она зевнула и одновременно пожала плечами. – Может, на самом деле он сам ничего не понимает – или думает, что мы не понимаем. Но там что-то есть, и я это заметила, мельком, на один яростный миг. Я тоже солгала.

– Насчет слова?

– Нет. Насчет желания вернуться и послушать опять. Я не хочу этого, Фура. Как будто кто-то открыл холодное окно в основании моего черепа, в комнате, о которой я не знала, и впустил нечто – и что бы это ни было, оно все еще со свистом носится туда-сюда в подвале моего мозга.

– Но ты вернешься.

– Да, – сказала она через мгновение. – Конечно.

Я помедлила у открытой двери на мостик. Вечерняя вахта подходила к концу, и Ракамор был там – сидел спиной к входу, закинув на консоль ноги в ботинках. Казалось, всю параферналию просто закинули внутрь, и в совокупности с запутанными узлами кабелей и проводов помещение напоминало гнездо какого-то животного, собранное из блестящих кусочков мусора обезьян и чужаков. Там были мерцательники, показывающие виды корабля и передачи системы дальнего действия, как будто состоящие из царапин. Зеленый круг подметалы находился перед Ракамором, и желтая полоса вращалась внутри как обезумевшая стрелка часов. В глубине дисплея виднелось желтое пятно – оно едва успевало потускнеть между оборотами.