Charley Brindley - Последняя Миссия Седьмой Кавалерии

"Держи его прямо здесь.”

Человек ахнул, бросил веревку и поспешил прочь так быстро, как только мог. Козел заблеял и попытался укусить Александра за рукав.

Последняя, маленькая девочка, с любопытством посмотрела на Александра, но потом взяла конец веревки и потащила козла в ту сторону, куда ушел ее отец.

"Странно," прошептал Александр.

"Да," сказал кто-то по рации. “Слишком странно.”

“Ты видел их глаза?" Спросил лоджаб.

"Да, " ответила рядовая Карина Баллентайн. "Все, кроме маленькой девочки, были в ужасе.”

"Нас?”

"Нет," ответил Александр. "Они бежали от чего-то другого, и я не мог их остановить. С таким же успехом я мог бы быть индейцем из табачной лавки.”

“Резное изображение индейца из табачной лавки," сказала рядовая Лорелея Фузилер.

"Что?”

“Ты больше не можешь говорить "индеец".”

"Ну и дерьмо. Как насчет "тупица"?" Сказал Александр. "Разве это оскорбляет какую-либо расу, вероисповедание или религию?”

"Вера и религия-это одно и то же.”

"Нет, это не так," сказала Карина Баллентайн. "Вероучение-это набор верований, а религия-это поклонение божествам.”

"Вообще-то мы предпочитаем черепно-мозговой вызов тупому.’”

"У тебя проблемы с личностью, Пакстон.”

“Да заткнитесь же вы все на хрен!" Закричал Александр. “Я чувствую себя как чертова воспитательница детского сада.”

"Инструктор по раннему детству.”

"Наставник миниатюрных Пискунов.”

"Господи Иисусе!" Сказал Александр.

"Теперь я обижен.”

“Идут еще,” сказал Кавальски. “Куча, и тебе лучше убраться с дороги. Они очень спешат.”

Тридцать человек поспешили мимо Александра и остальных. Все они были одеты одинаково: простые короткие туники и без обуви. Одежда их была изорвана и сшита из серого грубого сукна. Несколько человек тащили за собой волов и коз. Некоторые несли грубые сельскохозяйственные инструменты, а одна женщина несла глиняный горшок, наполненный деревянной кухонной утварью.

Александр шагнул вперед и схватил старика за руку. “Кто вы такие и к чему такая спешка?”

Старик закричал и попытался вырваться, но Александр крепко держал его.

“Не бойтесь. Мы не причиним тебе вреда.”

Но этот человек боялся; на самом деле, он был напуган. Он все время оглядывался через плечо, бормоча какие-то слова.

“Что это за чертов язык?" Спросил Александр.

“Ничего такого я никогда не слышал," сказал Лоджаб, беря винтовку М16 и становясь рядом с Александром.

“Я тоже," сказал Хоакин с другой стороны от Александра.

Старик переводил взгляд с одного лица на другое. Он был явно напуган этими незнакомцами, но гораздо больше боялся чего-то позади себя.

Мимо пробежало еще несколько человек, потом старик высвободил руку и потащил вола за собой, пытаясь убежать.

"Вы хотите, чтобы я остановил его, Сержант?" Спросил Лоджаб.

"Нет, пусть он убирается отсюда, пока у него не случился сердечный приступ.”

"Его слова определенно не были пуштунским языком.”

“И не арабский тоже.”

"Или Урду.”

"Урду?”

“Это то, что говорят Паки, " сказала Шаракова. "И Английский. Если бы они были пакистанцами, то наверняка поняли бы ваш английский, сержант.”

“Да. Александр смотрел, как последние люди исчезают на тропе. “Так я и думал. И они слишком светлокожие, чтобы быть пакистанцами.”

“А-а, " протянул Кавальски.

" И что теперь?" Спросил Александр.

“Слоны.”

“Мы определенно в Индии.”

"Сомневаюсь, что мы настолько отклонились от курса," сказал Александр.

“Ну, " сказал Кавальски, "вы могли бы спросить этих двух цыпочек, где мы находимся.”

" Какие две цыпочки?”

"На вершине слонов.”

– Девяносто процентов индейцев говорят по-английски, – сказал Ледбеттер.

– Эй, Апачи” – сказал Хоакин, "индейцы".’”

– Ничего страшного, это индейцы, – сказал Иглмун.

“А почему не коренные жители азиатских субконтинентов?”

Александр покачал головой. “Мы не в Индии. Это, наверное, цирковая труппа.”

– Да? Ну, они, должно быть, устроили адское шоу, чтобы напугать всех этих людей до чертиков.”

– Кавальски, – спросил Александр, – эти две женщины вооружены?”

“Да.”

“С помощью чего?”

– Луки и стрелы, И…”

Александр взглянул на Хоакина, и тот поднял бровь.

“И что же, Кавальски?”

“Внешность. Это две горячие красотки.”

– Кавальски считает, что все, у кого есть грудь, горячо, – сказала Кэди по рации.

– Странно, Шаракова, я никогда не думал, что ты горячая штучка.”