Аластер Рейнольдс - Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Женщина пролистала папки. Надо учитывать очевидные улики, проверять версии. Надо собирать информацию у внедренных агентов и читать доносы. Надо делать все возможное, чтобы убедительно изобразить заинтересованность в поимке триумвира.

Вдруг внимание инквизитора привлекла четвертая стена, на которой кое-что изменилось.

Ее занимала карта Ресургема в равноугольной цилиндрической проекции. Она автоматически преобразовывалась в процессе терраформирования, показывая небольшие пятнышки зелени и синевы среди обширных полей серого, ржавого и белого – века назад они занимали всю карту. Кювье до сих пор оставался главным поселением, но уже дюжину форпостов можно было с уверенностью считать городами. К большинству позволяли добраться скоростные железные дороги, к остальным – каналы, шоссе либо грузовой магистральный трубопровод. Имелось несколько аэродромов, но способных быстро летать устройств катастрофически не хватало. По воздуху путешествовали только высокопоставленные чиновники. До небольших поселений – метеорологических станций, немногих оставшихся мест раскопок, – добирались на дирижаблях либо вездеходах, что занимало недели.

Красный огонек на карте мигал в северо-восточном углу, в сотнях километров от крайнего приличного поселения. Вызов от агента. Оперативники различались по кодовым номерам, что мерцали рядом с огоньком, указывающим на местоположение.

Оперативник номер четыре.

У инквизитора холодок побежал по спине. Агент номер четыре не выходила на связь уже давно. Очень давно.

Женщина набрала двумя пальцами запрос на клавиатуре стола, мучительно выискивая нужные клавиши, черные, тугие. Следовало проверить, доступен ли еще агент. Аппаратура сообщила: огонек мигает лишь два часа. Оперативник на связи, ожидает ответа.

Инквизитор взяла телефон со стола, прижала черный брусок к уху.

– Алло?

– Отдел связи слушает.

– Соедините меня с оперативником номер четыре, повторяю, с оперативником номер четыре. Только аудио. Третий протокол передачи.

– Пожалуйста, оставайтесь на линии! Связь установлена.

– Переключитесь на защищенный канал!

Шипение в трубке чуть изменилось – офицер-связист отключился.

Инквизитор вслушивалась в шум, затаив дыхание.

– Четвертый? – выдохнула она в трубку.

Последовала мучительная пауза. Наконец сквозь помехи прорвался голос – слабый, захлестываемый статикой:

– Я слушаю!

– Четвертый, сколько лет, сколько зим…

– Да, – подтвердил женский голос, так хорошо знакомый. – Инквизитор Виллемье, как дела?

– По-разному. И удачи, и разочарования.

– Я понимаю. Нам необходимо встретиться. Срочно. У твоей конторы еще остались ее скромные возможности?

– В определенных рамках.

– Ну, так я предлагаю вплотную подойти к этим рамкам. И даже перешагнуть через них. Ты знаешь, где я сейчас. В семидесяти пяти километрах от меня есть небольшое поселение под названием Зольнхофен. За сутки я доберусь туда, остановлюсь в гостинице.

Затем агент назвала адрес гостиницы, где уже зарезервировала номер.

Инквизитор привычно прикинула в уме: по железной дороге и по шоссе до Зольнхофена ехать два-три дня. Если нанять дирижабль на конечной станции железной дороги, получится быстрее, но гораздо заметнее. Зольнхофен лежит в стороне от обычных аэромаршрутов. Конечно, что-либо быстролетающее доставило бы скорее, за полтора дня, даже если учесть необходимость облетов, уклонения от атмосферных фронтов. В обычной ситуации, получив срочный вызов от агента, Виллемье без колебаний воспользовалась бы самолетом. Но это же агент номер четыре. Нельзя привлекать внимание к операции. А меньше всего внимания будет привлечено, если инквизитор вообще не воспользуется воздушным транспортом.

Хотя будет труднее. Гораздо труднее.

– Это по-настоящему срочно и важно? – спросила инквизитор, предчувствуя ответ.

– Конечно. – В трубке раздался сухой смешок, похожий на кудахтанье. – Иначе вряд ли бы я позвонила.

– И это касается ее… то есть триумвира?

Конечно, это игра воображения – но так ярко представилась лукавая усмешка собеседницы…

– Кого же еще?

У кометы не было имени. Конечно, в свое время ее описали и внесли в каталог, но теперь информации о ней не осталось ни в одной общедоступной базе данных. О комете не знали пилоты транспортов, бороздящих систему, угонщики не приставали к ней, чтобы извлечь керн и узнать химический состав ядра. Со всех точек зрения – абсолютно непримечательное небесное тело в огромном рое таких же холодных обломков, дрейфующих на окраине системы. Миллиарды их медленно обращались вокруг Эпсилона Эридана. С момента образования системы к большинству этих обломков никто и ничто не прикасалось. Лишь изредка гравитационные возмущения срывали несколько штук с обычных мест и отправляли на орбиты, близкие к звезде. Но для других комет будущее состояло лишь из бесчисленных витков вокруг светила – пока оно не раздуется и не поглотит холодный мусор.