Клэр Мерле - Взгляд

В окне первого этажа дома на Форест-хилл молодая женщина качала на коленях младенца. Ана позвонила в дверь. Никто не вышел. Она повторила попытку. Потом попробовала стучать. В конце концов на пороге появилась женщина с жесткими волосами и остекленевшим взглядом. Ана объяснила, что останавливалась в доме две недели тому назад с друзьями, что не смогла вернуться тогда, когда ее ждали, – и спросила, не оставили ли ей записку или адрес. Женщина пожала плечами. От ее просторной джелабы исходил запах благовоний. «Люди появляются и исчезают, приходят и уходят, – сказала она. – И откуда мне знать, откуда они появляются и куда отправляются?»

Разочарованная в своих надеждах, Ана отправилась по юго-восточной ветке подземки до Чаринг-Кросс. Она едва тащила ноги, ребра у нее ныли. Она начала осознавать, что если до Коула дошли известия о ее освобождении от «похитителей» и возвращении домой и если он при этом собственными глазами увидел, как длинноволосая копия Аны выходит из отцовской машины, то он мог решить, что она предпочла вернуться к Хайгейтскую общину, а не встречаться с ним. А если он прячется на территории «Просвещения», то у нее нет надежды на то, чтобы встретиться с ним и объясниться.

От Чаринг-Кросс она проехала семь остановок по северной ветке и вышла на какой-то людной улице. Ярко окрашенные здания вздымались над морем бурлящих интерфейс-проекций. Стараясь беречь ребра, Ана двинулась к железнодорожному мосту Камденского шлюза. Казалось, что прошла целая жизнь с того момента, когда она увидела поднимающихся над толпой воздушных гимнастов на фоне оранжевого солнца, когда укрывалась от ветра за фургоном фаст-фуда, а Майки подъедал ее лапшу. И сейчас, проходя по узким переулкам и складским территориям в поисках здания «Гильгамеша» с магазинчиком музыкальных мобилей, она понимала, что Коула, Лайлы и Нэта там уже давно нет. Втайне она продолжала надеяться, что кто-нибудь увидит ее и сообщит Коулу о том, что она приходила его искать. Тогда, возможно, он попытается с ней связаться.

Она нашла Майки на одной из причаленных барж. Он сказал ей то, что она и без того знала: Уинтерсы собрали вещички две недели назад и не возвращались.

На закате она нашла скамейку, на которой они с Лайлой ели салат на второй день пребывания Аны в Городе. Она плюхнулась на нее, совершенно измученная. Боль в груди в равной степени объяснялась сломанным ребром и Коулом.

На канал наползала темнота. На пешеходном мостике возникла чья-то фигура. Человек несколько минут стоял на месте, наблюдая за ней. Она старалась игнорировать его присутствие. В конце концов он гулко прошагал по булыжникам.

– Пора идти, Ариана, – сказал он.

Она вздохнула. Ей и раньше приходила мысль о том, не найдет ли отец способа найти ее даже без ее интерфейса.

– Я не поеду домой.

– Конечно, поедешь.

Она понурилась, понимая, что он прав. У нее нет денег. Нет удостоверения личности. Ей больше некуда идти.

Ана отключила будильник и снова опустилась на подушки. В ее комнате пахло подснежниками и одеждой, только что извлеченной из сушилки. Ее чисто отмытые волосы шелковисто щекотали ей шею. В коридоре тикали старинные отцовские часы. Ночью она несколько раз просыпалась от того, что они начинали отбивать время. После всего лишь двух с половиной недель отсутствия дом стал казаться ей чужим. Ее комната больше не ощущалась как ее комната, несмотря на то, что она вернулась сюда уже четыре дня назад.

Она прислушалась, проверяя, не встает ли отец. Убедившись в том, что будильник его не разбудил, она натянула свитер и кроссовки, засунула спрятанную под подушкой наличность за резинку носков и скользнула вниз.

В гостиной она бесшумно прошла к открытой застекленной двери, выходившей на веранду, и шагнула в полумрак. Запах скошенной травы донесся из-за забора, с поля для гольфа. Снаружи дома пожарная лестница вела по стене на крышу. Ана повернулась спиной к каменным скамейкам и столу и к глиняным горшкам, расставленным по краю веранды, и начала подниматься. Карабкаясь наверх, она вынуждена была останавливаться через каждые несколько ступенек, чтобы отдышаться и дать отдых ребрам, но наконец оказалась на присыпанной гравием крыше в двух этажах над садом.

С того места, где она пригнулась, была видна вся улица: особняки в псевдотюдоровском стиле и роскошные ренессансные виллы по обеим ее сторонам, платаны, высаженные вдоль тротуаров, поворот на Хэмпстед-лейн. Кроме нее был только еще один источник движения. Его дыхание образовывало облачка пара в рассветном воздухе. С момента возвращения Аны ее отец нанял охранника следить по ночам «за домом». Сейчас она выяснит, есть ли у охранника подмена. Приходит ли сюда человек, который незаметно следит за ней в дневное время.