Клэр Мерле - Взгляд

Это был риторический вопрос, но Ана все равно на него ответила:

– Да.

– Тогда расскажи мне, как ты попала в ту незнакомую комнату.

Отек вокруг ее глаза страшно зудел, но она старалась удержаться и не начать его расчесывать.

– Кажется, я получила какое-то сообщение, – сказала она.

– Сообщение…

– Меня звали встретиться с кем-то, кто якобы знает, где Джаспер. Мне обещали рассказать об этом – не даром. Я решила, что им нужны деньги.

Фрэнк секунду хмурился, а потом его лицо расплылось в широкой улыбке.

– А, Джаспер! – сказал он, приходя в восторг от глубины ее психоза. – Ты имеешь в виду того молодого человека, с которым Ариане предстояло заключить союз? Похищенного юного Торелла? И чего от тебя хотели в обмен на эти сведения?

Ана ощетинилась.

– Сколько вам лет? – спросила она.

Фрэнк опять пересел иначе и опустил второй слой очков.

– Продолжайте, – сказал он.

– Вид у вас очень молодой. У вас хоть диплом-то есть? Вы выросли в Городе, так ведь? Вы – носитель, один из тех счастливцев, кому позволили получить специальность врача-психиатра. Тщательно отглаженная рубашка, дешевый костюм, почетная должность специалиста-психиатра. Вы очень довольны собой, потому что считаете, что вам удалось проложить себе дорогу наверх.

Фрэнк хмыкнул и со щелчком надел на ручку колпачок. Ана улыбнулась, наслаждаясь его дискомфортом.

– Вам пришлось потрудиться, – продолжила она, – и теперь вам кажется, что вы добились своей цели. Через пару лет вы поймете, что разговоры с подростками-невротиками никакого удовлетворения вам не приносят. Вы озлобитесь, и тот слабый огонек, который пульсирует у вас в глубине души, погаснет навсегда.

– Хватит! – закричал Фрэнк.

Он с силой шмякнул свою папку на журнальный столик с филигранными ножками. Одна ножка переломилась. Папка соскользнула на пол, бумаги из нее высыпались.

– Вечность – это очень долго, – проговорила Ана.

– Эмили Томас, – прорычал он, – была госпитализирована в Центр психиатрической реабилитации «Семь сестер» в мае две тысячи тридцать первого после того, как ее родители погибли при пожаре, а она впала в состояние кататонии.

Ана попыталась не менять позы, но инстинктивно села прямее, ощущая сильную тревогу.

Такое совпадение было крайне маловероятным. Десять лет назад Центры психиатрической реабилитации только начали создаваться – как и Общины. Шансов на то, что реальная Эмили Томас попадала в такое учреждение ребенком, практически не было. Она воззрилась на Фрэнка.

– Что ты можешь на это сказать? – поинтересовался он.

– Доктор Кашер гораздо изобретательнее, чем я думала.

Фрэнк поднял второй слой своих нелепых очков и ухмыльнулся.

– Заговор! – с удовлетворением констатировал он.

Ей безумно хотелось ударить ногой по его идиотскому рту и расплющить эту улыбочку. Вместо этого она заставила свое лицо сохранять бесстрастное выражение, а тело – расслабиться: так она всегда поступала на тестах Коллегии.

– Просто позвоните моему отцу и дайте ему увидеть меня своими собственными глазами.

– Да, не сомневаюсь, что это была бы увлекательная встреча.

Теперь Ана уже начала беспокоиться. Фрэнк слишком уверен в себе. Ему что-то известно. Она задрожала, замерзнув в своем тонком халатике.

– Видишь ли, – сказал Фрэнк, наклоняясь, чтобы подобрать свои бумаги, – известный доктор Эшби Барбер был врачом Эмили Томас в «Семи сестрах» все те пять месяцев, которые она там находилась.

У Аны отвисла челюсть. Она ничего не могла с собой поделать. Кто-то явно сфабриковал историю психиатрического заболевания Эмили Томас, потому что реальную Эмили Томас ее отец лечить никак не мог. Пока он вел свои исследования шизофрении, то частью его работы действительно стало обучение психиатрии – и он вел даже десять или двенадцать больных. Но зачем Кашер было трудиться? У них существует множество гораздо более действенных способов мучить парней и девушек. Подделывать файл для того, чтобы избавить пациента от мании – это слишком тонкий прием для спятивших психиатров из «Трех мельниц».

– Теперь ты уже не так многословна, а? – с удовлетворением отметил Фрэнк.

Ана заставила себя закрыть рот. Ей удалось сохранить бесстрастное выражение лица, но она понимала: если он присмотрится внимательнее, то прочтет на нем страх.

– Ну что ж, – сказал Фрэнк, потягиваясь, – теперь, когда ты обратила на меня свое внимание, мне бы хотелось показать тебе новостное сообщение, которое я этим утром нашел в сети.