Кэсс Морган - Сотня

– Да,– дрожащим голосом произнесла она наконец. Она отчаянно хотела повидаться с мамой, но даже теперь, когда она избавилась от браслета, охранникам не потребуется много времени, чтобы найти ее. Что важнее? Попрощаться с мамой или не причинить ей боли, которую она наверняка ощутит, глядя, как дочь уводят на верную смерть? – Нам надо идти.

Они в молчании шагали по галерее, и Гласс упивалась зрелищем сияющих звезд. Она даже не догадывалась, как сильно любит открывающийся отсюда вид, пока не оказалась запертой в крохотной камере без окон. Девушка покосилась на Люка, не понимая, испытывает ли она боль или, наоборот, облегчение от того, что он даже не взглянул на нее.

– Тебе пора возвращаться,– сказала Гласс, когда они добрались до контрольно-пропускного пункта Феникса, где, как и обещал Люк, не было охраны.– Со мной все будет в порядке.

Люк сжал челюсти и горько улыбнулся.

– Хоть ты теперь и беглый зэк, я все еще недостаточно хорош, чтобы познакомиться с твоей мамой.

– Я совсем не это имела в виду,– сказала она, думая о следе, который они уже оставили за собой.– Просто помогать мне опасно. Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня жизнью. Ты и так уже многое для меня сделал.

Люк набрал полную грудь воздуха, будто собираясь что-то сказать, но потом просто кивнул.

– Тогда ладно.

Еле сдерживая слезы, она постаралась улыбнуться.

– Спасибо тебе за все.

Выражение лица Люка слегка смягчилось.

– Удачи тебе, Гласс.

Он начал склоняться к ее лицу, и Гласс ничего не могла с собой поделать, по привычке потянувшись к нему, но тут он подался назад, с почти физическим усилием разорвав контакт между их взглядами. Не сказав больше ни слова, Люк развернулся и бесшумно двинулся туда, откуда они только что пришли. Гласс смотрела ему вслед, и ее губы жаждали прощального поцелуя, которым они никогда не обменяются.

Гласс добралась до своей квартиры и, вскинув кулак, легонько постучала. Дверь отворилась, и из-за нее выглянула мать Гласс, Соня. За какой-то миг на ее лице промелькнула целая гамма чувств – удивление, радость, замешательство и страх.

– Гласс?! – выдохнула она и потянулась к дочери, словно чтобы убедиться, что та на самом деле здесь. Гласс с благодарностью упала в материнские объятия, упиваясь знакомым запахом ее духов. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу,– с этими словами Соня втащила Гласс в квартиру и закрыла дверь. Отступив на шаг, Соня посмотрела на дочь.– Я ведь все время считала дни до твоего восемнадцатилетия.– Ее голос упал до шепота: – Осталось всего три недели.

Схватив мать за холодную влажную руку, Гласс увлекла ее на диван и сказала:

– Нас собирались отправить на Землю. Сто заключенных… – Гласс сделала глубокий вдох.– И я должна была стать одной из них.

– На Землю? – медленно повторила Соня, словно стараясь лучше понять смысл собственных слов.– О, боже мой.

– Но перед запуском произошла стычка. Канцлер… – Голова Гласс пошла кругом, когда девушка вспомнила инцидент на взлетной палубе. Она изо всех сил взмолилась, чтобы с Уэллсом все было в порядке, чтобы там, на Земле, он воссоединился с Кларк, а не страдал от одиночества.– Началась суматоха, и я смогла сбежать,– продолжала Глас: в эту минуту подробности были неважны.– Я пришла просто сказать, что люблю тебя.

Глаза матери расширились.

– Так вот как подстрелили Канцлера! Ох, Гласс,– прошептала она, обнимая дочь.

В коридоре раздались звуки шагов, и Гласс вздрогнула, опасливо посмотрев на дверь. Потом она снова повернулась к маме.

– Я больше не могу тут оставаться,– сказала девушка, с трудом поднимаясь на ноги.

– Подожди! – Соня вскочила, схватила дочь за руку и усадила обратно на диван, вцепившись в ее запястья.– Канцлер в реанимации, а это значит, что главный сейчас Вице-канцлер Родос. Так что пока не уходи,– Она помолчала.– У него совсем другой подход к… правлению. Есть шанс, что он тебя помилует. Его можно убедить,– Соня встала и подарила дочери улыбку, которая мало чего добавила к блеску ее глаз.– Подожди меня тут.

– Тебе надо уйти? – тоненьким голоском спросила Гласс. У нее не было сил прощаться. Только не сейчас, когда каждое расставание могло стать последним.

Мать нагнулась и поцеловала Гласс в лоб.

– Я ненадолго.

Девушка посмотрела, как Соня, спешно накрасив губы, выскользнула в еще пустой коридор, а потом подтянула колени к груди и крепко-крепко обхватила их руками, словно стараясь не дать распирающим ее чувствам выплеснуться наружу.