Станислав Лем - Хрустальный шар (сборник)

– Остаются отпечатки пальцев, – заметил Хьюз. – Я также опасаюсь, не слишком ли мало у меня времени.

– Ведь вы владеете немецким так же хорошо, как и родным языком, насколько я знаю?

– Да.

– Ну а что касается отпечатков, то… Разумеется, есть определенная трудность. Но помните: сколь долго не будет подозрений, у вас не будет необходимости прибегать к особенным приемам. Однако я дам вам сейчас маленькую игрушку, которую мы приготовили именно с этой мыслью.

Полковник достал из стола большой голубой конверт, а из него маленькую резиновую вещь, похожую на наперсток, от которого отрезали одну боковую сторону.

– Говорят, что вы неплохой престидижитатор и порой забавляете коллег своими фокусами. В соответствующую минуту, если возникнет необходимость, вы наденете этот колпачок на указательный палец и сделаете оттиск – настоящий отпечаток Зейдлица, который здесь воспроизведен как печать из резины. Таким образом, у вас впереди девять недель, включая пребывание на Мальте. Второго мая «Алькария», на которой вы переплывете Бискайский залив и Атлантику, зайдет в Гамбург. Разумеется, если вы согласитесь. Потому что это слишком серьезное дело, чтобы отдавать приказы, – нам нужно получить ваше согласие на участие в операции.

Хьюз долгое время молчал, глядя на карту.

– Итак, куда я должен явиться? – спросил он, и полковник усмехнулся.

– Сейчас мы поедем в Специальный отдел. Нас ждет машина.

Четыре недели лагерной жизни Хьюз провел, как ему казалось, удачно. Немцы охотно возвращались в страну; целыми днями они обсуждали планы обустройства на родине, комментировали английские военные сводки и проводили меновую торговлю с новозеландцами, которые охраняли большое кольцо из бараков, обнесенных колючей проволокой. Лейтенант подружился с соседом по нарам, старым гамбуржцем Вайхертом.

Когда он утром открывал глаза, болтливый немец уже сидел на краю хрустящего матраса, обнаженный по пояс, и тщательно покрывал загорелое лицо радужно пузырящейся мыльной пеной.

– Так вы говорите, что не видели Гамбурга, да? – начинал старик. – Я покажу вам город, старый порт. Сын писал мне, что он выглядит почти так же, как в 1914 году. Мой Франц уже имеет Рыцарский крест вдобавок к Железному кресту. Я вот такого его оставил. – Здесь он рукой отмерял над полом высоту роста мальчика, глядя на Хьюза голубыми глазами.

Находившаяся за низкой перегородкой из досок женская половина лагеря однажды утром заволновалась, потому что, располагаясь над крутым обрывом берега, женщины заметили приближающийся к порту корабль.

«Алькария», тяжелый, грязный однотрубник, проплыла между серыми бетонными опорами и причалила к набережной. Началась проверка документов, и два чиновника Красного Креста проводили на палубу сто тридцать немцев. Их сопровождали англичане-конвоиры.

Оказавшись на корабле, Хьюз с нетерпением начал считать дни путешествия. Плавание проходило монотонно. Три раза в день они выходили на палубу, провожая взглядами изредка проносившиеся над ними «сандерленды», которые патрулировали Средиземное море в поисках подводных лодок. Однажды ночью, уже в Бискайском заливе, до них докатилась далекая канонада, и через круглый иллюминатор были видны вспышки взрывов на горизонте. Но потом под ослепительным солнцем они спокойно плыли по гладкому, как жидкое масло, морю, и казалось, что война – это что-то далекое и нереальное. Все свое снаряжение, помещенное в чемоданы, лейтенант переносил много раз. Самая большая проблема была с фотографическим комплектом. Он переупаковывал свой чемодан и строил двоякие планы: одни разрабатывал для Вайхерта, который хотел как можно лучше устроить нового приятеля в Германии, другие – когда оставался один.

Наконец второго мая, после прохода Па-де-Кале, на горизонте замаячили серые как туман, а затем синие контуры материка. Корабль довольно долго стоял в море. Затем достиг аванпорта, долго плыл по длинным каналам, над которыми поднимался лес низких мачт и столбы дыма, и, в конце концов, причалил к пирсу. С берега подплыла большая моторная шлюпка. Сбросили трапы.

Хьюз, небрежно опершись на леера, стоял рядом со своими свертками и, покуривая сигарету, пытался ощутить тот восторг, который проявляли его «земляки». Старый Вайхерт стоял около него.

– Вот там, видите? Это зернохранилища, но этого крана не было… А там, за складами, у моего отца была мастерская – там, где эти коричневые доски; интересно, получил ли Франц отпуск.