Дэн Уэллс - Партиалы

– Пошли, – скомандовал Джейден, и они скрылись в задних комнатах. Хару принялся отвязывать оборудование, и Кира поспешила ему на помощь: одеяла и еда, боеприпасы, даже взрывчатка. Девушка не догадывалась, что у них есть взрывчатка. Они передавали все Юн и Замарашке, а те таскали груз в заднюю комнату, где не было черного хода. Последним из фургона достали портативный медицинский компьютер с генератором, предназначенный для работы в необитаемой местности. Кира не помнила прежний мир и те времена, когда она была еще ребенком, а заброшенные районы, где они теперь жили, были плотно заселены. Ей отчего-то вспомнились извивавшиеся слепые черви в собачьем трупе.

Дав лошадям корм и назначив дозорных, путники расположились на ночлег. Кира плотно укуталась в одеяло – не от холода, а от странного озноба: почему-то у нее зуб на зуб не попадал. В темноте плыла тихая песня: Гейб на посту мурлыкал какой-то мотив. Голос у него был низкий, но на удивление нежный для такого гиганта. Гейб пел старую песню, которую, бывало, исполнял Кирин школьный учитель – что-то про ушедшую любовь, которую никак не забыть. Девушка вспомнила о Маркусе, о том, как они ругались напоследок. Она любила его, или воображала, будто любит, а может, просто привыкла так думать. Но почему же тогда, стоило ему заговорить о браке, у нее опускались руки?

«Почему я не могу с ним поговорить? Объяснить, что для меня важно? Как он не понимает: нельзя просто так сдаться и смиренно ждать конца! Как вообще можно так думать?»

Накрывшись с головой одеялом, Кира слушала печальную песню Гейба. Когда девушка заснула, ей приснилась смерть. Причем умерла не только Кира и все люди на свете, но вообще все живое. Земля была плоской, бурой и бесплодной, как луна, и посреди этого запустения уходила в бескрайнюю даль одна-единственная дорога. Последними обрушились здания, мрачные, точно надгробия целого мира. Потом исчезли и они, и не осталось вообще ничего.

Рано утром ее разбудил Джейден, вместе они подняли остальных и тронулись в путь сквозь слабый серый туман. На этот раз правил Хаару; он легонько щелкал поводьями и цокал языком, погоняя лошадей. Юн сидела сзади с Кирой и медленно вращала плечами, разминая затекшие мышцы. В лучах восходящего солнца на другом берегу залива был виден аэропорт. Над водой клубился пар.

Проехав по городу несколько километров, они достигли моста, самого длинного из всех, что им встречались: он протянулся через весь залив и соединял полуостров с главным островом. Мост был виден издалека, и Кира отчаянно надеялась, что он в хорошем состоянии. Если они не смогут пересечь залив здесь, значит, несколько дней экспедиции пропали даром.

Интересно, их уже ищут? Вылазка изначально планировалась с ночевкой, так что их еще не должны хватиться, если, конечно, Маркус никому не разболтал, куда они отправились на самом деле. Кире хотелось ему верить, у нее не было причин в нем сомневаться, но ведь он отказался им помочь. Он не поехал с ними. Маркус был ей куда нужнее винтовки, которую девушка сжимала в руке, и все же…

Фургон остановился у просторной стоянки, занимавшей площадь в несколько акров от края до края полуострова. Въезд на мост был чем-то перегорожен: подобравшись поближе, они увидели самодельную баррикаду из старых автомобилей. Сделали ее явно давно. Заморыш с Замарашкой стояли на страже, пока остальные, кое-как расчистив дорогу, заводили на мост лошадей. Когда они ехали по мосту (самой высокой конструкции на сотни метров вокруг), Кира заставила себя выпрямиться и встать в фургоне во весь рост. Ей было страшно, и она старалась пересилить себя.

Местность на другом конце моста была более открытой, чем на полуострове: вместо заброшенных зданий здесь раскинулись поля, росли деревья, и Кира вздохнула с облегчением, когда аэропорт остался далеко позади. Однако через несколько километров фургон снова въехал в город и покатил по широкой улице мимо торговых центров и лепившихся друг к другу особняков из дерева и кирпича. Большинство домов потихоньку разрушалось; развалины покрывала густая, точно в джунглях, растительность.

На перекрестке высилась груда машин, почерневших и обуглившихся от огня – то ли авария, то ли следы какого-то давнишнего восстания. Этот городок был крупнее Ист-Мидоу, здесь когда-то жило явно больше людей, чем в любом другом месте, где Кире доводилось бывать на вылазках либо в прочих поездках. Часть острова к востоку от Ист-Мидоу встретила эпидемию с достоинством: семьи собирались вместе и тихо умирали у себя дома. Другие же районы Нью-Йорка вирус привел к жестокости; люди сражались даже друг с другом, когда не находилось других врагов, и это было заметно по развалинам. Теперь же город опустел.