Крис Клэрмонт - Одноглазые валеты

Он удивленно посмотрел на нее.

– Что, дружище? С ней все в порядке.

– Но те… люди. Спраут же влетела прямо в них, и понятно, что они рассержены…

Он рассмеялся.

– Смотри.

Пуэрториканцы тоже смеялись. Полная женщина обнимала Спраут. Хулиганистый мальчишка улыбнулся и бросил ей мяч. Она обернулась и побежала назад по тропинке к своим родителям, одновременно грациозная и неуклюжая, как жеребенок недели от роду.

– Видишь? Она неплохо ладит с людьми, даже если…

Он не закончил, как это обычно и случалось в разговорах на эту тему. Кимберли все еще была скептически настроена. Марк пожал плечами, а потом машинально коснулся кармана джинсовой куртки, которую он надел, несмотря на жару.

Может, он слишком полагался на скрытые обещания своих «друзей». В один из этих дней ему придется резко их бросить. Он не так уж часто обращался к этим маскам. Изредка он чувствовал раздражающее давление в голове, которое напоминало грубые выкрики с последних рядов аудитории, хотя он уже объяснил своим «друзьям», что он должен сделать, и думал, что большинство из них все поняли. Но в конце концов порошки закончатся.

К тому же Преториус убил бы его, если бы узнал, что у Марка до сих пор оставалось несколько порошков. Преториус думал, что ему вполне могли устроить облаву, а в пузырьках содержалось столько веществ, сколько работник Управления по борьбе с наркотиками не увидит за целый год.

Но что мне делать? Смыть их в унитаз? Это казалось ему убийством.

Затем Спраут уселась на его худую шею, и они пошли дальше, все трое, смеясь и щекоча друг друга, и на мгновение ему показалось, что это настоящая жизнь.

Парад лжецов – так Преториус называл бесчисленных свидетелей-экспертов, которых они с Леттемом по очереди допрашивали, – преодолел весну и перешел в лето. У Врат Небесного Спокойствия [61]двадцать восьмая армия научила студентов тому, чему их так часто учил старый дракон Мао: происхождению политической власти.

Фанатики Нур аль-Аллы атаковали съезд по правам джокеров в Гайд-парке Лондона, забросав участников бутылками и обломками кирпичей, благодаря чему получили похвалу от мусульманских лидеров по всему Западу. «Светское право должно соответствовать законам божьим, – заявил известный профессор Принстона, уроженец Палестины, – а вид этих созданий отвратителен для глаз Аллаха».

Скинхед забил джокера до смерти бейсбольной битой. Пресса гудела от возмущения. Когда оказалось, что начальник штаба Демократического комитета полиции и управления в Конгрессе пытался провернуть то же самое еще в 73-м, и ему предъявили обвинение, либералы назвали это «низостью, диким безумством». В конце концов, он же помог провести кое-какие законы, да и та стерва все равно выжила.

Кимберли то появлялась, то исчезала из жизни Марка, как ночной мотылек. Каждый раз, когда он думал, что сумеет удержать ее, она ускользала. Она никогда не приходила на встречи два дня подряд. Но и не держалась в стороне слишком долго.

Слушания начались.

Преториус нашел для Марка несколько бесценных свидетелей репутации. Доктор Тахион, конечно же, и владелец газетного киоска Джуб; Пехотинец, умственно отсталый джокер с тузом, не выдержал и жутко зарыдал, вспоминая, как Марк с друзьями спас его от обвинения в убийстве – и, совершенно случайно, спас планету от Роя. Его показания подтвердила лаконичная лейтенант Пилар Арруп из Южного отдела убийств; она пожевывала зубочистку вместо своей обычной сигариллы. Преториус хотел привести репортера Сару Моргенштерн, но о ней ничего не было слышно после прошлогоднего съезда в Атланте.

Никто из тузов не давал показания в пользу Марка. Компания «Козырных Тузов» в те дни залегла на дно. Кроме того, многих из них привело в замешательство нынешнее положение Капитана Трипса.

Он просто не был парнем из восьмидесятых.

– Доктор Мэдоус, вы туз?

– Да.

– Вы не будете против описать суть ваших сил?

– Да.

– Что вы имеете в виду?

– В смысле, я, э, буду против.

– Ваша честь, я прошу суд отметить нежелание свидетеля сотрудничать.

– Ваша честь…

– Доктор Преториус, необязательно так жестикулировать. Вы и мистер Леттем можете подойти.

Преториус всегда считал, что помещения суда Нью Фэмили на пересечении улиц Франклин и Лафайетт были так же приятны, как приемная стоматолога. Слишком яркие флуоресцентные лампы резали ему глаза. Пресса вернулась с новыми силами, недовольно заметил он, хромая в сторону судейской скамьи. После всей огласки, которую получило дело Марка, газеты потеряли интерес; затем репортеров долго не было видно.