Нил Гейман - Интермир. Серебряная греза

Сам не знаю, чего я так завелся, но чувствовал, что я прав. Впервые мелькнула мысль, что Ежи, отменный Путник и мой друг, погиб не случайно. Следователи предполагали злой умысел. И злой умысел точно был. Грохот, обожженные камни… Я разозлился. Мне уже надоело, что со мной обращаются как с ребенком, и я желал в кои-то веки получить нормальный ответ.

Джей смотрел на меня, словно видел впервые. Потом вдруг прищурился и без тени иронии четко кивнул:

– Слушаюсь, сэр. Хроностража не будущий облик Интермира, но его подразделение, которое занимается исключительно Временем. Мы не даем магам и бинариям править всеми мирами Дуги, а Хроностража не позволяет им властвовать над ходом Времени. Но у него есть противник пострашнее.

– Правда? Кто же?

Джей замялся, будто не хотел произносить имя врага.

– Техноурги.

– Кто?

– Это сущий кошмар. Их немного, но они так сильны, что одним взглядом могут разрушить целый мир. В совершенстве овладели искусством магии и наукой, став почти неуязвимыми. И чрезвычайно опасными. Их цель не владычествовать над жизнью, но уничтожить ее и все начать заново.

– Но если они такие могущественные, почему не погубят все миры?

– Хроностража. Не знаю, как это делается, но благодаря ей сохраняется порядок.

– И Стражники могут перемещаться во времени?

– Именно.

– Значит, Акасия…

– Стражник. А это значит, что вас обоих ждет тернистый путь.

– Как это? – спросил я, хоть не очень-то хотелось.

– Знакомы вы недавно, но она тебе нравится.

– Ничуть! – вяло возмутился я.

Джей рассмеялся:

– Да ладно тебе! У нас вроде как взрослый разговор. Так и веди себя по-взрослому. Ты ею увлечен, ну и что? Похоже, и ты ей небезразличен – вон как она в тебя вцепилась.

Я покраснел как рак, но промолчал.

– Стражник озабочен только одним – будущим. Оно должно наступить. Я бы поостерегся, ей-богу. Если Акасия решит, что ты можешь изменить будущее, она тебя удалит и никто ей слова не скажет. В вопросах времени Стражники – абсолютный авторитет. Тут уже не важно, чего ты хотел и как она к тебе относится…

– Понятно. Р‑р‑раз! – Я чиркнул себя ладонью по горлу.

– Это если повезет. А то и кое-что похуже. Она может тебя стереть . И сотрет, если этого потребуют интересы временной цепи. – Джей был чрезвычайно серьезен. – Ради сохранения временного хода она тебя ликвидирует не задумываясь.

Во мне боролись разум и чувство. Хотя, в общем-то, одно другого не исключает.

– Но как быть… с моим прошлым? Если меня сотрут, куда денется всё, на что я как-то повлиял?

– Она залатает дырки. Окажется, что все твои поступки совершал не ты, а она или кто-то другой. Она это умеет, – заверил Джей, подметив мою недоверчивость. – Повторяю: если Акасия решит, что интересы будущего требуют твоего отсутствия в прошлом, она это устроит.

Возразить было нечего, хотя ужасно хотелось. Переборов желание спорить, я поинтересовался:

– И что теперь делать?

– Возвращайся на Базу. Сиди и жди.

Я набычился.

– Знаю, это не по тебе, – усмехнулся Джей. – И все-таки дождись, пока что-нибудь не прояснится.

– А что с Акасией?

– Она Стражник. Если вам предначертана новая встреча, вы увидитесь.

– Но…

Но разговор был окончен. То ли Тони сбил фокус, то ли сам Джей что-то сделал, но его изображение расползлось, точно нефтяное пятно по воде, и исчезло.

У меня вдруг подкосились ноги, и я плюхнулся на землю. Вновь огляделся: удивительно, с прошлого раза ничего не изменилось. Вон даже длинные следы остались – это я тащил окровавленного Джея. Я сморщился и отвернулся.

Что-то показалось странным, и я нехотя вновь посмотрел на следы. Все как тогда, кроме одного.

На земле не было крови.

Возникла яркая картинка: серебристый защитный костюм Джея, на котором зияют огромные дыры, прорванные кинжальными зубами гирадона. Поначалу кровь хлещет, а потом вытекает медленными толчками – ослабевшему сердцу уже нечего гнать по жилам. Я же помню, как пятачок сухой земли превратился в темную вязкую лужицу.

Но она бесследно исчезла.

Может, солнце высушило?

Но здесь не было солнца, только небо, волнистое, как на картинах Ван Гога.

Я вскочил на ноги. Вдруг захотелось поскорее отсюда убраться. Передо мной парил встревоженный Тони, лихорадочно менявший цвета и узоры, как взбесившийся калейдоскоп.

Спиной я кого-то почувствовал. Ветерок (или чье-то дыхание?) коснулся шеи. В голове промелькнули видения глаз-щелок и сверкающих желтых зубов. Ни в одном из миров я не видел никого ужаснее предводителя ХЕКСа. До сих пор он являлся мне во сне, и я вспоминал его всякий раз, когда казалось, будто кто-то стоит у меня за спиной…