Аластер Рейнольдс: Дождь Забвения

– Осторожнее! – повторила Ожье.

Вторая команда спасателей принялась за работу, разрезая лазерами блок льда под мальчиком. Из-под инструментов фонтанами бил пар. Спасатели то и дело приостанавливались, жестикулируя чуть заметно, экономно. Первая команда пригнала снабженную креплениями тележку на колесиках. Оттуда протянулись тонкие металлические манипуляторы с клешнями, скользнули в лед под Себастианом, медленно подняли его вместе с ледяным основанием, уложили на платформу. Спасатели увезли мальчика и погрузили в первый вездеход.

– Это просто царапина, – сказала Ожье, когда Манкузо вернулся проверить ее состояние. – Вряд ли вам стоило действовать так, будто он в страшной опасности. Вы же перепугали ребенка до полусмерти.

– Это будет Себастиану уроком.

– Ему и так сегодня хватило уроков.

– Ну, здесь осторожность чрезмерной не бывает, и все несчастные случаи исключительно опасны. Ожье, я думал, ты уже это усвоила.

– Вам стоит проверить и девочку, – указала она на вездеход.

– Она ранена?

– Нет.

– Тогда подождет. И давай-ка посмотрим, ради чего ты рисковала жизнью.

Манкузо имел в виду газету.

– Она в емкости для находок, – сказала Ожье, ведя спасателя к изуродованной машине.

Перед нею, упрятанная за рядами щупалец-манипуляторов и инструментов, находилась улавливающая сетка, а выше – люк контейнера, разделенного на много отсеков. Ожье щелкнула замком, выдвинула контейнер, затем с большой осторожностью вынула газету.

– Смотри!

– Ого! – Манкузо присвистнул. – Где взяли?

Она указала на углубление перед разбитой машиной:

– Мы нашли там автомобиль.

– Кто-нибудь внутри?

– Пустой. Мы пробили верхний люк манипулятором вездехода, чтобы достать газету с заднего сиденья. Пришлось упереть часть манипуляторов в потолок, чтобы не перевернуться. К сожалению, потолок оказался непрочным.

– Это произошло потому, что пещера еще обследовалась. И не было разрешения на пребывание в ней людей.

Ожье ответила, тщательно подбирая слова, понимая, что ее речь может записываться:

– Но ничего страшного не случилось. Мы потеряли вездеход, но ведь газета намного ценнее.

– Что случилось с мальчиком?

– Он помогал стабилизировать вездеход и порвал скафандр. Я приказала Себастиану лежать неподвижно и ждать помощи.

Она уложила находку обратно в контейнер. Само поднятие газеты слегка ее деформировало и включило одну из анимированных реклам: девушка на пляже бросала мяч к зрителю.

– Ожье, похоже, вам повезло на этот раз. Отличный трофей!

– Помогите транспортировать контейнер, – попросила она, понимая, что вездеход придется оставить.

Вдвоем они вынули контейнер, отнесли к спасательному вездеходу и сунули в свободный отсек.

– Теперь пленки, – попросил Манкузо.

Ожье обошла вокруг наклонившейся машины, открывая лючки, вынимая тяжелые черные бобины, сцепляя их вместе для удобства переноски. Собрав все двенадцать, включая бобины с записями происходившего внутри вездехода, она вручила громоздкую ношу Манкузо:

– Надо это срочно отправить в лабораторию.

– Все? Много ведь.

– Все. Да, тут много. А сейчас разберемся с Кассандрой.

Но когда она глянула в освещенное нутро машины, девочку там не обнаружила.

– Кассандра? – позвала Ожье, надеясь, что канал связи с вездеходом еще работает.

– Со мной все хорошо, – ответила девочка. – Я за твоей спиной.

Ожье обернулась и увидела стоящую на льду Кассандру в детском скафандре.

– Я же велела оставаться внутри! – упрекнула женщина.

– Настало время уходить, – ответила та.

Ожье не могла не отметить, как безупречно сидит на девочке скафандр. Облачаться в него непросто даже взрослому, не говоря уже о детях.

– Ты проверила… – заговорила Ожье, но девочка перебила:

– Скафандр в полном порядке. Думаю, нам пора. Наша активность могла встревожить фурий. Лучше не ждать их появления.

Манкузо коснулся плеча Ожье усиленной перчаткой, способной раздавить ее в мгновение ока:

– Девочка права, надо поскорей выбираться из Парижа. Жуткое место, у меня аж мороз по коже.

Она смотрела наружу сквозь потолочный иллюминатор спасательного вездехода, надеясь увидеть красно-зеленые огни шаттла, прожигающего путь сквозь облака. Еще Ожье надеялась, что облака не станут оживленней и хаотичней. Сегодня с ними и так происходило что-то странное. Обычно они сообщались медленно и плавно, меняя цвет, очертания и текстуру. Огромные, резко очерченные массы сизого субстрата принимали форму долго, несколько минут, затем стабилизировались и постепенно расплывались. Десятками минут позже в аморфной серости проявлялись новые структуры. Они представляли собой базовые знаки информационного кода. Обмен сообщениями между облаками мог происходить неделями.