Д Замполит - Кто вы, «товарищ Саша»?

В годы Гражданской войны рядом со смертью ходили не только тысячи рядовых участников, но и легендарные командиры, знаменитые партизанские вожаки и политические лидеры. Даже высшее руководство не избежало этой участи — покушались на Ленина и Свердлова, на Колчака и Врангеля, на Маннергейма и Ноя Жордания. Многие подробности покушений и гибели скрыты кровавым хаосом тех лет, до сих пор историки спорят о деталях случившегося с Чапаевым, Корниловым, Щорсом, Георгием Бичераховым, о том, что скрывают мифологизированные агиографии Лазо или Кочубея.

Да и окончание Гражданской не прибавило ясности — скупые строки официальных версий слабо сочетаются с известными фактами в случаях с Фрунзе, Кутеповым, Камо, Пау Тисаном или Котовским.

Однако, покушение на Троцкого стоит несколько наособицу — это не гибель в суматохе боя, где неясно, чужая это была пуля или свои же выстрелили в спину. Это не гибель после ареста или попадания в плен, и не результат тщательно подготовленного теракта — в Троцкого стреляли среди бела дня, когда он находился в окружении своей охраны и среди бойцов обожавшей его Красной армии. Более того, все присутствовавшие на том злополучном митинге были немедленно задержаны, тут же силами охраны Троцкого и Царицынской ЧК начато следствие, выдавшее в качестве результата «покушение одиночки». По сути, это пшик, а не вывод следствия, так и не ответившего на вопрос о связях застреленного на месте террориста, о том, как он вообще попал на красноармейский митинг, почему его пропустила охрана и т. д.

А в деле немало странностей. Например, зачем вообще Троцкий поехал в Царицын — явную на тот момент «вотчину Сталина», тем более в условиях разгоравшегося между ними конфликта? Как мог террорист подобраться так близко к наркомвоену? Как он ухитрился попасть (причем несколько раз) из своего короткоствольного револьверчика, если, по данным следствия, не имел никакой стрелковой подготовки? Но больше всего вопросов вызывает изъятие еще до начала следствия председателем Царицынской ЧК А. И. Червяковым некоего «Кузнецова» из числа задержанных на площади. И если попытаться понять, что же это за «Кузнецов», открывается просто фантастическая картина.

В документах следствия указано, что А. И. Червяков заявил ведшему учет задержанных охраннику Троцкого что «Кузнецов» — чекист и забрал его прямо из подвала в здание ЧК. Из чего следует, что они как минимум были знакомы и до событий на площади. В деле имеются и собственноручные показания, подписанные «Александр Владимирович Кузнецов», что однозначно идентифицирует их автора как «видного деятеля советских спецслужб А. В. Кузнецова».

Напомним же некоторые детали из его жизни тех лет, которые можно отыскать в Центральном Государственном архиве органов госбезопасности, в ЦАМО, в Информационном центре МВД, в ряде статей и мемуаров.

Официальная биография Кузнецова скупо фиксирует «происходил из крестьян», при этом без указания губернии, что довольно странно. Также странно, и то, что Кузнецов носит нехарактерные для крестьянской среды тех лет имя и отчество. Далее следует стандартное «участник Империалистической войны» (опять же — без указания места службы) и весьма интересное «страдал частичной амнезией после фронтовой контузии», сведений о его жизни до Первой Мировой войны нет. Интересно также, что в 20-30х годах, при контактах с шифровальщиками и криптографами, Кузнецов демонстрировал математические познания на уровне как минимум университетского курса, хотя никаких данных о его самообразовании нет, а в анкетах везде указано «незаконченное среднее», не считая различных курсов усовершенствования командного и оперативного составов.

Первым датированным появлениям Кузнецова следует считать февраль 1918 года, причем произошло это в тогдашнем Петрограде. В воспоминаниях П. И. Вострикова, большевика с дореволюционным стажем и одного из основателей Ленинградской милиции, есть небольшой, но крайне интересный в свете наших изысканий эпизод, в котором Востриков рассказывает, как направлял в Москву семью сотрудников «Комитета охраны» — машинистку Елизавету Михайловну Соколову «с мужем Кузнецовым Александром Владимировичем». Казалось бы, мало ли в стране Кузнецовых, пусть и Александров и даже Владимировичей — это самая распространенная русская фамилия и весьма часто встречающиеся имена! Да, это могло бы быть простым совпадением, но дело в том, что жену «видного деятеля спецслужб» звали как раз Е. М. Соколова и достоверно известно, что она уроженка Петербурга. Совпадение настолько полное, что случайным попросту быть не может, поэтому — Петроград, февраль 1918-го, если дальнейшая работа в архивах не принесет иные данные.