Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Михаил Юрьевич?

— Волдеморт только оглушил вашу мать, юный Лорд Слизерин. Как ни странно, он сдержал данное кому-то слово не убивать Лили Эванс. Всё это время директор сидел за спиной темного мага под мантией невидимкой… Он убил вашу мать после того, как Волдеморта развеяло отражённой от вас авадой. На ваше счастье, Дамблдор не видел, в кого точно из детей в детском манеже бросалось убивающее. Волдеморт спиной закрыл директору обзор.

— Спасибо. Не подскажите, что с Дамблдором?

— Почему бы не подсказать? — вместо волхва проскрипел Щрёдер. — Вывернув мозги Альбуса наружу, мы повторно активировали несколько старых обетов, которые дал Дамбдор и которые успел скинуть через отвод. Разум наш хранит множество тайн, не исследованных до сих пор. Поднимая воспоминания, мы заставляем человека вновь проживать жизнь наяву, только теперь у него нет при себе камней душ или ключа от класса ЗОТИ, поэтому фантомные проклятия настигают нарушившего обет или клятву, но результат у них не фантомный. Через час магия окончательно покинет Дамблдора.

— Он станет магглом? — придержав самопишущее перо, спросила мадам Боунс.

— Стопроцентным, — усмехнулся Нолан Браун.

— А-ха-ха-ха! — безумный смех разорвал тишину в клетке Волдеморта. — Ха-ха-ха!

— Силён! — чуть напрягшись от подступившего подспудного страха, Нолан озвучил мнение большинства присутствующих в подземном карцере. — Чтобы на одном внутреннем резерве избавиться от кляпа и заглушки…

Кивнув родственнику гриффиндорской блондинки, я остановился напротив клетки Волдеморта.

— Скажи, Томас, — сосискообразный уродец презрительно отвернулся, — понятно, считаешь себя выше остальных? И всё же задам вопрос: если бы ты знал, что Лили Поттер, в девичестве Эванс, приходится тебе родственницей, ты бы по-прежнему желал смерти её детей?

Задрав подбородок, Волдеморт продолжал упорно молчать. Понятно, старый шмель не слишком напрягался, взращивая желания и фобии «наследника» Слизерина, старику достаточно было умело направлять их, остальное Том успешно взрастил сам. Если я изначально испытывал к нему что-то вроде затаённого сострадания, то сейчас от прежнего чувства не осталось и следа. Правильно говорят, что заразу надо вырывать с корнем. Эту грядку я прополю до самой земной мантии.

— Жаль, — подойдя вплотную к решётке, я скользнул за грань, наполнив окружающее пространство могильной стужей.

— Фу-у, — донеслось до меня брезгливо, — с пасюком разбирайся сам, мне ещё крыс в чертоге не хватало!

— Как скажете, Миледи!

Из клетки с обледеневшими стенами разило страхом и смердело экскрементами, видимо змеемордому от крысы передалось куда больше, чем я думал. Голохвостые тоже подсикивают и обделываются при сильном страхе, видимо в этот момент звериная натура взяла своё, так как приближение Смерти не осталось незамеченным. Появившийся будто из-под земли расторопный эльф-стражник с пожарным рукавом наперевес, смыл гадко пахнущую кучку и окатил пленника с ног до головы.

Миледи «скушала» все самые вкусные куски души «зайчика-побегайчика», который стал смертным и теперь охотничий азарт пропал, так сказать, рыба второй свежести утончённую натуру Смерти не интересует, поэтому мне предоставлено с барского плеча самому разрулить вопрос. Высшим сущностям заниматься простыми смертными невместно. Как всегда, мне поручена почётная обязанность вынести мусор.

Отойдя от клетки взмахом руки наколдовав резкало, я повернулся к сидельцу:

— Посмотри на себя, смотри внимательно, кем ты стал, что даже Смерть брезгует забрать себе протухший огузок поганенькой душонки. Да и сколько той души осталось? Пшик, всё остальное давно отправилось в серые пределы. Смотри на себя, — рядом с зеркалом воспарила трёхмерная иллюзия молодого Тома Риддла — красавчика и серцееда, — смотри, кем ты был и ради чего ты всё разменял. Склизкий монстр, на которого без слёз не взглянешь. Жалкая марионетка безумного старика. Вы друг друга стоите. Печальное зрелище. Брато и отцеубийца.

— Нет! НЕТ! НЕ-Е-Е-Т! Убей меня, — опять старая волынка заиграла, никакой фантазии.

— Знаешь, — звук подковок моих сапог разорвал оглушительную тишину, опустившуюся на подземный каземат, — смерть надо заслужить. Теперь ты понимаешь, что окончание земного пути может быть наградой, а не наказанием. Наказанием станет жизнь. Ты будешь жить, только можно ли будет это назвать жизнью, я не знаю. А знаешь, — не оглядываясь на присутствующих, я прислонился к обледеневшим прутьям решётки, — я знаю одно замечательное место, которое придётся по нраву всей вашей кодле. Нумергард! Обезмаженые стены с камерами, в которых невозможно колдовать. Гриндевальд порадуется новым постояльцам, особенно одному старому любовничку… Как скоро пауки сожрут друг друга, если их поместить в одну банку? Силенцио!