Tassa Oskail - Вуаль памяти

Мерлин, да он был бы сейчас рад даже Драко, этому пронырливому хитрому змеенышу, который и пяти слов не мог сказать без оскорблений… но почему-то его насмешки уже давно его не бесили, а временами, наоборот, прочищали мозги.

- Сегодня удивительный рассвет, мой мальчик, я тоже часто встаю пораньше, чтобы полюбоваться на зарождающийся день. И это - самое лучшее время для размышлений: решения, принятые в такой момент, как правило, оказываются самыми верными.

Гарри обреченно прикрыл глаза. Он мог бы и сам догадаться, что разговора с Дамблдором не избежать, и что директор, по обыкновению, выберет самый подходящий для себя момент - когда Гарри будет наиболее уязвим.

- А я все еще «ваш мальчик», господин директор? - с некоторым сарказмом поинтересовался юноша. - Вы в этом уверены даже после событий сегодняшнего… ох, простите, уже вчерашнего дня?

Дамблдор подошел к окну и задумчиво устремил взгляд поверх головы гриффиндорца на сияющее холодным розовым светом небо.

- Закаты, конечно, всегда производят больше впечатления своим великолепием и насыщенностью красок, но, помимо восхищения своей богатой красотой, они еще и вызывают в сердце тревогу, как будто где-то в глубине души мы всегда сомневаемся: а поднимется ли солнце в следующий раз… Рассветы же успокаивают и даруют мир душе. Вам так не кажется, мистер Прингстон?

Гарри пожал плечами.

- Моей душе уже давно ничто не дарует мир, и сомневаюсь, что когда-нибудь подарит. Только вот Авада Кедавра, возможно, но я как-то не склонен пока проверять эту теорию. И вы не ответили на мой вопрос, господин директор. Хотя я должен был этого ожидать, вы вообще не из тех, кто на них отвечает… Особенно на прямые и те, которые вам не по вкусу.

Дамблдор чуть склонил голову на бок и искоса посмотрел на бледного, осунувшегося, тоскливо глядящего сквозь оконное стекло молодого человека.

- Я всегда отвечаю на все вопросы, мистер Прингстон. Просто люди иногда не слышат или не хотят слышать ответы на них.

Юноша чуть нахмурился.

- Вы обратились ко мне в неофициальной обстановке, а не вызвав к себе в кабинет, чтобы уведомить о моем исключении из школы, говорите о красоте рассветов и спокойствии души… значит, ответ на мой вопрос - «да». Но почему? Кажется, за последнее время я сделал все, что было можно, чтобы вы от меня отвернулись.

Директор только безмятежно улыбнулся и вновь обратил свой взгляд на улицу.

- А что вы такого сделали, мой мальчик? Немного… несдержанно вели себя вчера вечером? Это, конечно, предосудительно и заслуживает некоторого наказания - скажем, месяца отработок с мистером Фличем и некоторого количества снятых баллов… но мисс Эванс объяснила всю подоплеку случившегося и очень горячо за вас вступилась, так что, полагаю, этот инцидент можно считать исчерпанным.

- А использование темной магии на территории школы? Для вас, может быть, это и «несколько несдержанное поведение», но вряд ли Министерство Магии посчитает так же…

На лице Дамблдора промелькнула лукавая улыбка.

- А откуда Министерству знать об этом маленьком… недоразумении? Все, что происходит в школе и на ее территории, касается только ее директора. И я не вижу ничего особенно преступного в… необдуманном использовании незнакомых чар в состоянии аффекта, к тому же, ученик совершенно случайно увидел формулу этого заклинания в одной из книг Запретной секции библиотеки и еще не разобрался во всех его свойствах.

Гарри невольно рассмеялся и покачал головой.

- Чтобы это заклинание «необдуманно использовать», надо тренироваться полгода, и вам об этом прекрасно известно, господин директор. Как и многое, многое другое. Я не думаю, что мистер Поттер сохранил в тайне от вас наш разговор в канун Рождества. Да и мое поведение на протяжении этого учебного года должно вызывать у вас некоторые… вопросы, уж если свой интерес ко мне высказал… вы сами прекрасно знаете, кто.

Повисло долгое молчание. Директор, казалось, полностью ушел в созерцание встающего над лесом солнца, а Гарри просто тупо смотрел вдаль, совершенно безучастный к, казалось бы, такому важному и судьбоносному для него разговору. Все его «важное и судьбоносное» лежало сейчас за стенкой и пока что безмятежно спало, не подозревая о мучающих гриффиндорца вопросах.

Нарушил молчание Дамблдор, что было вполне ожидаемо, ведь если бы все зависело от Гарри, они бы так и промолчали до следующего утра.

- Вы - очень странный юноша, мистер Прингстон. Я понял это еще в первую нашу встречу, и с тех пор убеждался в этом не раз. Очень странный, очень талантливый, очень многообещающий, очень… опасный. Но я никогда не чувствовал, чтобы эта ваша опасность была направлена на Хогвартс и его учеников, да и на обычных людей тоже. У вас совершенно точно есть цель ее… приложения, и я ей заранее не завидую, однако почему-то у меня складывается ощущение, что в моем сочувствии она нуждается меньше всего.