Lafaet - Назад в прошлое

И именно здесь Поттер чувствовал себя в полной безопасности и был уверен, что его ни за что не найдут, если он сам того не пожелает.

Как же парень был рад, что откопал их дневник в Выручай Комнате среди другого пылившегося хлама, который старательно прятался на протяжении не одного столетия учениками замка. Ему неслыханно повезло: пошел прятать учебник по зельям Принца-полукровки, а наткнулся на это сокровище.

Гарри достал слегка измявшуюся почту и завернутый в салфетку шарик-шпион. Этот непримечательный каменный шар был создан специально для подглядывания на огромные расстояния.

- Смит, Смит, Смит, - усмехнулся Поттер, вспоминая всегда готового к нападению невыразимца, параноика похлеще Грюма.

Он встретил этого интересного волшебника уже после падения Министерства и Хогвартса в повстанческом отряде, сколоченном из беглых чистокровных магов и уцелевших прожженных мракоборцев. Были среди них и женщины - полевые медиведьмы.

Человек без имени и с выдуманной фамилией, лысый, как коленка, с глубокими, пересекающими левую щеку от подбородка к глазу, тремя шрамами, в огромном плаще, под которым можно было укрыть и артиллерийскую установку, с неизменной грубой дубовой тростью или даже посохом. (Ах, сколько же хитроумных чар хранила в себе эта вещица!) Хитрый, подозрительный, изворотливый и просто неуловимый тип. С такой приметной внешностью ему не составляло никакого труда затеряться в голой арктической пустыне, а не только в стане врага, без помощи магии. Смит знал десятки чар маскировки, но не брезговал пользоваться и маггловскими способами. Обвешанный с ног до головы волшебными гаджетами и с готовым заранее запасным планом. Вот такой невероятной личностью являлся маг - невыразимец Смит.

Именно этот волшебник пытался вызволить его из «Страны Чудес». Последний из организованных им побегов Поттера оказался смертельным для Смита. Мерзавка Грейнджер, разнюхав о планируемом побеге, заложила их начальнику тюрьмы. Они попали в ловушку и его военного друга изрешетили мелким калибром. Тело спихнули в реку, как нежелательный мусор, перед этим прикарманив плащ из драконьей кожи. Хотели и дубовую трость забрать, но, после того как двое из магглов скончались от неизвестных проклятий, решили ее просто сжечь в доменной печи.

Трость коптилась сутки, пока Грейнджер не воспользовалась темным заклятием «Адское пламя».

Аккуратно разгладив неровный кусок пергамента, вынырнув из болезненных воспоминаний, он приступил к чтению:

«Я не буду задавать вопросы. Как? Откуда? На что ты рассчитываешь? Так же я не отвечу ни на один из твоих. Не скрою, что заинтригован. Зная о предстоящем походе в Хогсмид, предлагаю встретиться именно там. Полдень, «Кабанья голова». Приходи один. Если не сдержишь слова и начнешь дурить, я обязательно об этом узнаю.

А ты не такой простак, да, Поттер?

Смит».

Гарри заливисто рассмеялся, что уже давненько с ним не случалось. Нет, усмешки, ехидные ухмылки и гаденькие улыбочки у него выходили на раз, но вот так просто и чисто смеяться он разучился со смерти Снейпа.

Послание было грубым и вполне в духе старого параноика. Никакой конкретной информации, все только при встрече. Поттеру не терпелось увидеться с угрюмым невыразимцем.

Письмо из банка интриговало не меньше. Парня вежливо, но настойчиво приглашал на личную встречу гоблин, заведующий делами Поттеров. В конверте Гарри обнаружил плоский сикль, являющийся порталом и настроенный на эту субботу на семь вечера. Порт-ключ перенесет его персону в кабинет управляющего в банке Гриннготс.

Поттер сладко потянулся: спина затекла от напряжения, пока он читал. Эх, как бы ему хотелось побыть здесь еще немного, но пора было возвращаться.

Посмотрев в волшебный глазок (еще одно полезное изобретение Фростов), нет ли кого в опасной близости от потайного хода, он поднялся на поверхность.

За это время дождь перешел в легко порхающие снежинки. Убедившись, что вход надежно закрыт, Гарри побрел по опушке леса в сторону хижины Хагрида.

Урок был в самом разгаре. Ученики пытались зарисовать в альбомы лукотрусов. Деревянные человечки никак не желали спокойно сидеть на месте, а когда художник пытался усадить свою модель, та начинала отчаянно царапаться тоненькими пальчиками. Более-менее в этом утомительном занятии преуспели слизеринцы - они преспокойно наложили на лукотрусов заклятия Оцепенения или Обездвиживания.

Гриффиндорцы же, пыжась и потея, пытались усадить изворачивающихся человечков, совсем позабыв о собственных палочках, даже заучка Грейнджер. Избранному стало стыдно за недалекость ума собственного факультета.