ColdMaltern - Несколько сюрпризов от Принцев

Вместо улыбки на лице мужчины появилось сердитое выражение.

- Ты боишься его, вы все боитесь, слабаки… Но это ничего. Я стану богом… И уроню мир к твоим ногам, мой ненаглядный, - Розер усмехнулась. - Или просто уроню. Я заставлю его упасть… И он будет умолять… Я буду издеваться над ним, пока он не станет самым жалким существом во всем мире…

От взмаха руки огонек свечи всколыхнулся, и на стене качнулась туда-сюда черная тень.

- Даже не знаю, кто хуже. Ты или он, - произнес мужчина. - Ты сумасшедшая.

- Нет. Просто циничная, - глядя в потолок, ответила Розер. - По крайней мере, я не боюсь говорить о том, что завтра сдохну. Я сдохну завтра! Слышишь? Ты счастлив? Ты меня никогда не любил.

- Счастлив? - Мужчина, пошатнувшись, поднялся с кресла. - Нет. Просто ты последняя карта, на которую я ставлю. У тебя один шанс из тысячи. Скорее всего, ты умрешь ни за что, бездарнее, чем сторож голодного дракона, связанного нитками. Мне будет не хватать тебя, глупышка. Но завтра ты пойдешь туда и попытаешься… У меня уже ничего не осталось.

Розер резко развернулась, сжав руки в кулаки.

- Ты… Ублюдок, - выплюнула она.

- Нет, - мужчина покачал головой. - Чистокровный. Просто заткнись.

Лацерта Розер бросила на стол пирамидку, которую сжимала в руке, и, постояв, упала на неосвещенный диван. Мужчина смотрел на пирамидку.

Вдруг та на секунду окрасилась в черный и помутнела… Гарри был уверен, что ему не показалось; Северус, как видно, тоже обратил внимание. Да - и болезненный мужчина тоже заметил это. Он слегка наклонился к столу и присмотрелся к пирамидке - самая обычная. Но все равно мужчина закрыл лицо ладонью и откинулся на спинку кресла.

- Эй, - позвала Розер. - Что случилось?

Он качнул головой.

- Ничего. Иди спать. Завтра ты сдохнешь без всякого толка, перед этим надо выспаться.

- Ублюдок.

- Я тебя ненавижу. Как ты мне надоела. Умри, наконец, и оставь меня в покое. Ненавижу тебя, - прошептал мужчина. - Все равно он уже победил. Какой теперь толк тебя уговаривать…

Лацерта Розер минуту мрачно смотрела на него, затем сгребла со стола пирамидки и письмо и вышла из кабинета.

А Гарри снова очутился в библиотеке.

- Ты был там, - сказал Гарри Пастору.

- Как же иначе, - самодовольно сказал Пастор.

- И ты утверждаешь, что не убивал ее…

- Не убивал, - кивнул Пастор. - Я лишь отплатил ей той же монетой, что она в свое время сторговала Лепринц. Я околдовал Вис директа заклятьем Невезения. Остальное Розер сделала сама.

Гарри покачал головой.

- Ты все равно причастен к ее смерти.

- А ты хотел бы ее жизни? - серьезно спросил Пастор.

Гарри вздохнул и покосился на Северуса - тот внимательно слушал и сжал ладонь Гарри в знак поддержки.

- Я не в праве судить, - сказал Гарри. - В конце концов… Ведь под конец она раскаялась. Я имею в виду, она все же заступилась за дочь, несмотря на то что так вела себя раньше.

- Люди могут менять приоритеты, - ответил Пастор. - В отличие от демонов. Иначе мы не жили бы так долго. Дамблдору понравилось бы такое показательное раскаяние, как у Розер. Но она получила по заслугам. Моей жизни достаточно, чтобы судить, Гарри. Если ты все еще сомневаешься, то вот кое-что еще. Я предупреждал ее - предупреждал их обоих, и Розер, и Мартеля. Мартель оказался довольно слабовольной игрушкой, а Розер пыталась сражаться со мной до конца. Она просто проиграла.

Северус усмехнулся. Пастор молча протянул руки, и Гарри поспешил взяться за одну.

Теперь Пастор вальяжно прохаживался по роскошно обставленной гостиной. В громадное - от пола до потолка - окно стукнула толстая плеть винограда: ветер.

- Еще раз замечаю, что у вас тут очень мило, Серпенс, - тепло улыбнувшись, сказал Пастор. - Но давайте заканчивать уже наш разговор.

Измотанный мужчина с покрасневшими глазами, до того неподвижно сидевший в мягком алом кресле с резными подлокотниками, дернулся.

- Прекратите называть меня по имени, - попросил он. - Этот дом…

- Этот дом достался вам от дяди, так что его и следует благодарить за окружающую нас приятную обстановку, - негромко и не сразу, но властно перебил Пастор.

Мужчина в кресле вздохнул.

- Если вы копаетесь в моей голове с такой же легкостью, как в куче лепреконского золота, то почему мы до сих пор продолжаем этот бессмысленный разговор?

Пастор словно не обратил внимания на прозвучавшую реплику. Он шевельнул рукой, и тяжелая портьера вздулась и опала, сверкнув вышитыми золотыми и медными звездами.

- Я бы даже сказал, что здесь эстетично… Но, к сожалению, это не так. Ваша роскошь, Серпенс, пустая, как и ваша голова, и производит на неподготовленного зрителя настолько же обманчивое впечатление. А вот у древних греков…