Карина - Давай попробуем просто жить

* * *

Я всё-таки нашёл его. Успел увидеть, как он роняет палочку и падает. Отталкиваю кого-то, не обращаю внимания на крики авроров, опускаюсь рядом с ним на пол. Обнимаю.

- Гарри!

Глава 21. Давай попробуем просто жить

Я открываю глаза, взгляд упирается в белый потолок. От этой белизны больно и я прищуриваю ресницы. Всё плывёт и кружится, словно я на ярмарочной карусели. Пахнет чистыми крахмальными простынями и микстурой.

Пытаюсь пошевелить рукой, но на неё словно наложено заклинание обездвижения. С трудом разлепляю пересохшие губы, однако тут же понимаю, что даже шёпот для меня непосильная задача.

Краем глаза вижу, что рядом со мной на стуле кто-то дремлет, уткнувшись носом в ворот мантии и сложив руки на груди. Свесившиеся чёрные пряди закрывают глаза и щеки, но его я узнал бы всегда. Он всё-таки здесь. Мне не приснилось.

Снова силюсь пошевелить пальцами.

Он вздрагивает, просыпается и резко поворачивает голову. Одну крошечную долю секунды смотрит на меня. Потом встаёт со стула и садится на кровать. Руки обхватывают моё лицо, пальцы чуть дрожат. Он наклоняется и вглядывается. Ощущаю такой знакомый запах - ментоловый дым и лавандовое мыло. Прикрываю ресницы. Вдыхаю. Сердце скачет как кролик, попавший в силки. А в голове одна-единственная внятная мысль: - Северус…

И почти сразу чувствую, как ко лбу прижимаются тонкие сухие губы. Не целуют, а просто легко касаются: - Очнулся?

А я даже не могу поднять рук, чтобы обнять его и притянуть к себе. Только вдыхаю его запах, и в глазах щиплет.

Он отстраняется и смотрит мне в глаза.

Комната наполняется голосами, и больничные запахи становятся острее. Северуса оттирают от меня, заслоняют. Кто-то взмахивает руками, кто-то вливает мне в рот горькую пахучую гадость, кто-то берёт меня за запястье и считает пульс. Они суетятся и суетятся, а я пытаюсь поднять голову, чтобы увидеть его.

- Мистер Поттер, вы можете говорить? Сколько пальцев? - мне в лицо суют растопыренную ладонь. Сухими губами считаю до трёх. Молодец. А теперь выпей-ка вот это - и в рот снова упирается ложка. Отворачиваюсь и хрипло шепчу:

- Где Северус?..

* * *

Больничные медики почти сразу же выпроводили меня из палаты, как только я опустил Гарри на постель. Через два часа меня выставили и из больницы под предлогом того, что мне нужно привести себя в порядок, поскольку в таком грязном виде меня к Гарри всё равно не пустят. Пытались, правда, осмотреть мою рану на плече, но я рявкнул, что кругом полно по-настоящему нуждающихся в помощи больных.

После того, как авроры забрали Люциуса, Дану и уцелевших охранников, мы почти сразу аппарировали - я с Поттером на руках и Драко с Грейнджер.

Уизли порывался мне помочь, но я дёрнул плечом - сам справлюсь. Лучше иди начальству своему доложись. И не нужно так подозрительно на меня смотреть. Нет, тебе не приснилось - я действительно стоял на коленях рядом с Поттером. Да, я на самом деле прижимал его к себе. Да, я сам понесу его. Нет, я никому его не отдам. А теперь можешь отмереть, закрыть рот и заняться чем-то более важным, чем рассматривать нас с Поттером.

И когда я аппарировал, прижимая к себе Гарри, перед глазами всё ещё стояло удивлённое, недоумевающее лицо Рона.

Позже, когда я сидел в больничном коридоре, я снова вспомнил это его выражение и даже усмехнулся. Хотя мне было совсем не до смеха - Гарри, как сказали колдомедики, пока не пришёл в сознание, меня к нему не пускали.

Хотя куда они денутся? Пустили всё-таки, когда я побывал дома и вернулся обратно. Пустили сразу, мне даже говорить ничего не пришлось. Наверное, у меня было очень убедительное выражение лица.

А потом всю ночь я сижу на неудобном больничном стуле с жёсткой спинкой, точно сиделка. А Гарри то мечется, сбрасывая одеяло и сбивая простыни, то утихает. Я беру его за руку, поправляю постель, промокаю влажный лоб.

Иногда не могу удержаться и провожу по волосам, распутывая слипшиеся пряди, пропуская их сквозь пальцы. Он всё равно не узнает, а как только ему станет лучше, я уйду.

А пока… Пока я сижу рядом с ним и смотрю, как неровно, прерывисто бьётся жилка на шее, рядом с тонкой, выпирающей ключицей. Как чуть подрагивают ресницы. Как сгущающиеся сумерки кладут тени на скулы и вычерчивают матовыми чернилами его профиль. Как моя ладонь лежит на его руке.

Перед рассветом я всё-таки успеваю немного подремать.

Когда он приходит в себя, комната тут же наполняется колдомедиками - видимо, сработали какие-то наложенные на него чары.