Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат - Омнибус

И тогда стена рухнула.

Каждый удар, подсечка, выпад и взмах брата Базилиона неожиданно принес плоды — твари в мгновение ока рассыпались кучами праха и осколков кости на скалобетонный пол под ногами космодесантников.

Вибрация в соединениях брони Утропия достигла новых высот, и он смотрел прямо на стену, когда всё случилось, тогда как Клеон и Базилион оглядывались по сторонам, стоя среди рассыпавшихся вокруг фрагментов костей.

Измочаленная сочившимся не-светом секция стены рассыпалась и обвалилась. Трещина перестала быть трещиной, став зияющей дырой во времени и пространстве, огромными вратами, ведущими в варп.

Когда освещение изменилось, гигантская волна не-света понеслась в их сторону, а тысячи оттенков серого слились и сокрушительным цунами излились из дыры, на месте которой секундами ранее стояла стена, Клеон и Базилион подняли глаза и увидели, что Утропий уже целится из своей бесполезной лазпушки.

Названия для этого не было, хоть Утропию и пришлось найти слова для описания в отчете о смерти Базилиона.

Это был Хаос, и суть его была демонической. Ему пришлось ссутулиться и присесть, чтобы протиснуться сквозь врата. Когда оно распрямилось, стало ясно, что сутулость была постоянной, ведь плечи зверя были столь массивны, что казалось, будто его шея растет прямо из груди. Шея твари раздваивалась, неся на себе две несимметричные головы, обе звериные, хоть и не полностью. Одна была безглазой, а на второй было три лишенных рта лица. На первый взгляд у него было две пары рук и три ноги, но, когда зверь повернулся, открылась еще одна пара конечностей, росшая прямиком из спины, но казавшаяся вялой, инертной. Походка скорее напоминала скольжение на колесах, чем ходьбу, а центр тяжести располагался близко к земле. Тварь была самой бледной из всех, что воины когда-либо видели, а ее шкура была толстой, белой и гладкой, и походила на лучший мрамор, лишенной дефектов. К тому же, шкуру покрывала матовая, потусторонняя пленка, судя по всему, отражавшая лучи не-света, создавая дезориентирующий ореол.

К тому моменту как Утропий выстрелил, и заряд безвредно рассеялся в не-свете, Базилиона уже атаковали. Он парировал и делал выпады своим силовым мечом, но у зверя был больший размах рук, а блики не-света не позволяли точно определить его положение в пространстве, и ни один удар Базилиона из первой полудюжины не достиг цели.

Клеон торопливо вскинул мелтаган, прицелился и выпустил первый заряд концентрированного жара, который демон поймал прямо в торс, ухитрившись шагнуть ему навстречу. Не-свет высосал свет из воздуха, погрузив мир в еще большую черноту, отчего Клеон судорожно вздохнул под шлемом. Потом он разглядел следы огромного теплового ожога на груди твари и на долю секунды почувствовал облегчение, но и только. На смену облегчению тут же пришло холодное спокойствие ужаса.

Плотная пленка на шкуре чудовища впитала в себя жар мелта-пламени, и засверкала еще большей белизной из пятна в форме взорвавшейся звезды поперек его груди, и Клеон понял, что зверь сознательно встал на линию огня. Тварь издала пронзительный рев торжества, словно продув фальшивую ноту в духовой инструмент.

Когда зверь потянулся к Базилиону, а тот повернулся и бросился ему навстречу, Клеон и Утропий услышали слова, раздавшиеся в их шлемах.

— Только холодное и огнестрельное оружие, — произнес Базилион, чье дыхание было тяжелым от схватки с демоном.

Базилион вновь промахнулся, но, когда он поворачивался, демон схватил его за плечи и с усилием принялся их выворачивать, чтобы оттянуть броню и добраться до плоти. Базилион потерял равновесие, но тут же его восстановил, взмахнув крепко зажатым в руке мечом, и нанес свой первый удар, оставив рану на левом предплечье демона. Вместо крови рана источала ихор, а под разошедшейся кожей обнажилась зеленоватая волокнистая субстанция, напоминавшая мускулатуру. Пленка на шкуре чудовища сместились, словно живя своей жизнью, затекла в рану, заполнила ее и запечатала.

Этого было достаточно. Базилион понял разницу между визуальным образом демона и его положением в пространстве, и смог извлечь из этого выгоду.

Утропий наугад стрелял в демона из болтгана, промахиваясь, пока не вошел в ритм с движениями Базилиона, и начал отвлекать от того внимание зверя. Болты оставляли самые поверхностные раны, но они заставляли тварь вздрагивать и раздраженно отмахиваться, давая Базилиону пространство для маневра.