Стив Лайонс - Имперская гвардия - Омнибус

Потому Бас был настолько же не разочарован, как и не удивлён, когда облако пыли оказалось внушительной колонной техники зеленокожих. Воздух наполнился шумом двигателей, громкостью не уступающим летней грозе. Всевозможные машины носились по равнине перед городом — сотни, на колёсах и гусеницах, в самых разных сочетаниях. Их было так много и таких причудливых очертаний, что мальчик взглядом даже не мог охватить их целиком. Чудовищные орудия, торчащие из всех щелей тяжёлых бронированных турелей. Решётки радиаторов и передняя броня, переделанные так, чтобы напоминать гротескные лица. Причудливые красные и жёлтые знамёна бились на пыльном ветру. Они были грубо разукрашены черепами и топорами, нарисованными с детским простодушием.

А вот в ездоках не было ничего детского. Они были массивными тварями — сплошь зелёные мускулы, жёлтые клыки и толстая металлическая броня. И наслаждались шумом своих машин, рыча во весь голос вместе с ними. Прыгали и скакали в кузовах ублюдочных грузовиков и транспортов. Тех, кто падали, колёса и гусеницы, следующих сзади машин превращали в кровавое месиво. Впрочем, все, кто это заметил, лишь смеялись.

На них было страшно смотреть, и Бас почувствовал, как сжался мочевой пузырь. Если твари пришли, чтобы остаться, ещё больше усилить зеленокожих, уже контролирующих Три Реки, то время его истекает. Шансы избежать встречи при таком их количестве были в лучшем случае невелики. Ему всё так же нужно рыться в отбросах в поисках старых банок с едой и наполнять бутылки водой из любого возможного источника. Всё так же нужно вылезать из безопасности своих укрытий. И когда Бас сделает это, то столкнётся лицом к лицу с городом, кишащим ужасными дикарями. Зачем они пришли? Что привело их сюда?

Как только вопрос сформировался в уме Баса, а первые из машин заревели по улицам внизу в сторону города, сотрясая фундамент здания, на котором он лежал, то мальчик увидел:

Люди!

Сперва Бас не мог поверить своим глазам. Дыхание перехватило, а сердце бешено застучало в груди. Всё же он был не последний. В этом мире он был не один. Там были дюжины людей, скованных и рассаженных по клеткам в кузовах грузовиков. Мальчик не обращал внимания на мотоциклы и тяжёлую бронетехнику, уже грохочущую внизу. А смотрел только на клетки.

Люди выглядели слабыми. Избитыми, замученными. Но Бас не винил их, а жалел. Понимал, что им пришлось вынести. Он один выжил, наблюдая за смертями людей, живущих в Трёх Реках. Так много смертей. Мальчик знал, на что способны захватчики. В них была жестокость, полностью соответствующая их ужасной внешности.

Рабы в клетках носили грязные лохмотья или вообще ничего — как мужчины, так и женщины. Когда-то Басу было бы интересно посмотреть на голых женщин. А какой десятилетний мальчик бы отказался? Но не здесь и сейчас. Сейчас он замечал только ослабевшие мускулы, запекшуюся кровь на лицах и головах, рёбра, торчащие на покрытых синяками телах.

Большинство рабов выглядели уже мёртвыми — как будто уже сдались. Может, сами бы с жизнью и не покончили, но, судя по их взглядам, с радостью бы встретили конец.

Они не как я, поймал себя на мысли Бас. Не выживающие. И среди них нет детей.

А тут он ошибся. Мгновением позже последний грузовик с рабами проехал под карнизом крыши и дальше по улице к центру города. Бас взглянул на заднюю стенку клетки и увидел мальчика примерно своего роста и возраста. Мальчика! В отличие от других, ребёнок стоял прямо, вцепившись в прутья клетки побелевшими пальцами.

В глазах был огонь. Даже с такого расстояния Бас видел и чувствовал это. В этом мальчике ярко пылали вызов и стремление жить.

Брат, подумал Бас. Друг. И внезапно понял, что месяцы одиночества и страданий были не зря, не просто для того, чтобы плюнуть в красные глаза врага. Он выживал, чтобы увидеть этот день. Выживал, чтобы найти этого мальчика, спасти его и никогда больше не быть одному. Вместе, они наполнят смыслом свои жизни. Будут присматривать друг за другом, зависеть друг от друга. Разделят тяжесть постоянной бдительности. Жизнь станет лучше. Бас был в этом уверен.

Голос деда прикрикнул на него из прошлого.

Взвесь всё, и сравни со своим выживанием. Живи, чтобы драться. Не бросай всё на ветер ради этого гиблого дела.

Нет, возразил Бас. Я больше не могу один. Я спасу его ради самого себя.

Если бы старик был жив, то избил бы мальчика до полусмерти. Не от злости — ничего подобного — но потому, что у человека есть только одна жизнь, а некоторые ошибки необратимы.