Энди Смайли: Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Смерть в пустоте нисколько не трогала Амита.

Магистр ордена Расчленителей посмотрел в оккулюс флагмана на россыпь мерцающих во мраке плазменных торпед, которые неслись к скитальцу орков. Корабль был обездвижен, разворочен бомбардировочными орудиями и бортовыми залпами. Хотя Амит и не видел ее, он знал, что перед торпедами летела эскадрилья «Громовых ястребов», расчищая дорогу для смертоносных зарядов — боевые корабли прореживали поле обломков, которое еще несколько часов назад было орочьим флотом. Лишь резкие вспышки турболазеров и пульсирующее мерцание огня лазерных пушек указывали на их текущее местоположение.

Это была не та битва, которую он жаждал. Его пульс был спокойным, кровь в венах холодной, сквозь тихое урчание энергетической брони не слышалось биение сердца. На борту звездолета он чувствовал себя ненужным. Сражения между флотами были обособленными… событиями , строго регламентированными, логическими процессами, которые бессчетные души выполняли по велению невидимых повелителей. Большая часть жертв в космосе была результатом последствий: сожженные плазменными выбросами, утонувшие в охладительной жидкости, затянутые в промозглые объятия пустоты; люди умирали едва ли не по воле случая. Амит почти не видел разницы между этим и тем, как люди гибли в мирное время. Они умирали в горящих домах, тонули в разлившихся реках, замерзали в холодные зимние ночи; люди гибли подобным образом задолго до того, как присоединились к своим межзвездным богам.

Амит отвернулся от оккулюса и оглядел сводчатый мостик. С далекого потолка, словно большие слезинки, свисали лампы, их багровый маслянистый свет изливался на пол. За щелкающими пультами, которые управляли системами « Виктуса » работали десятки сервов в серых мундирах, из-за бесчисленных ауспиков и экранов с текущими по ним данными их кожа казалась ярко-синей. Прошло много недель с тех пор, как они в последний раз покидали посты. Вьющиеся трубки с физраствором и стимуляторами подпитывали изможденных сервов и держали их разумы наготове, пока другие выносили за ними экскременты. Амит сомневался, что кто-то из них переживет следующую пару часов. Механические сервиторы шагали по металлической палубе, вокруг их измененной кожи клубился дым благовоний, пока они бормотали благословения обрывками машинного кода. Дергающиеся гололитические скопления в арочных вестибюлях отображали восемь ударных крейсеров, входящих в состав флота. На мостике царила почти полная тишина, звуки непрерывной деятельности заглушались фоновым гулом работающих двигателей флагмана.

— Попадание неизбежно, мой лорд, — просипел серв-тактик, когда торпеды врезались в орочий корабль, его голос охрип от девяноста часов непрерывного сражения.

Амит бесстрастно посмотрел сквозь оккулюс на противника, бросив на него последний взгляд, прежде чем его полностью не поглотил взрыв. Даже по орочьим меркам корабль был превращен во что-то неузнаваемое и неподдающееся описанию. Он был крупнее любого другого корабля, с которым Амиту приходилось прежде сталкиваться — сплошная масса камня и покореженного металла, казалось, столь бессистемная конструкция не давала ему никакого права на существование. Ракетные шахты, вентиляционные трубы, сенсорные антенны и орудийные установки торчали под всевозможными углами. Его корпус состоял из остовов тысяч кораблей. В некоторых Амит узнал имперские суда, другие принадлежали ксеносам, все они смешались воедино с той же непосредственной грубостью, с которой орки вели войну.

Амит рассматривал его прочные борта, когда торпеды попали в цель, и задался вопросом, какая же история таилась в этом дрейфующем мавзолее, на какие осколки прошлого он вот-вот навеки разлетится.

— Все вражеские контакты уничтожены, милорд.

Капитан Нета Пиа поднялась с командного трона и ухватилась за поручень. Погоня через всю Кориотисскую систему оказалась долгой, и она не вставала с кресла четырнадцать циклов. Она победно встала, из уважения к магистру ордена и чтобы заодно размять ноги. Нета посмотрела на Амита и ее пробрала дрожь. Она никогда не привыкнет к нему. Скорее бог, нежели человек, он был шире любой переборки, возвышался над ней почти вдвое, благодаря терминаторским доспехам, и на целую голову превосходил братьев-капитанов Баракиила и Исмериила, неподвижно стоявших по обе стороны от него. Древняя броня Амита была покрыта вмятинами и шрамами, как корпус « Виктуса », его глаза казались столь же древними, как звезды, между которыми он странствовал.