Олесь Бердник - На огне святом сожжем разлуку

- Пустяки - махнул рукой Ветрограй - Усталость. Вдалеке от родного края все чужое. Мне иногда плакать хочется от тоски. Но терплю. Потому что интересно. Может, никогда в жизни больше не увидишь такого.

- Как знаешь - упрямо твердил Дуб – но что-то не так в этом городище.

- Надо ждать - сказал Зореслав - уже недолго.

Они сидели вокруг очага до вечера, слушали неутомимый грохот водопада, заколдовано смотрели в темно-зеленую воронку водовороты, где в безвыходности вертелись обломки деревьев, ветви, какие-то красочные цветы, сломанное весло и крыло большой птицы. Крыло почему-то очень поразило Зореслава, он не мог отвести от него взгляда. Что-то оно напоминало, тревожило обреченностью.

Когда солнце спряталось за хрустальные вершины и близлежащие скалы приобрели хмурый сумрачный цвет, на другой стороне зашевелились кусты, появилась фигура высокого человека в меховом наряде, молча вытянул из зарослей большую, но, вероятно, легкую лодку и спустил на воду. Уверенно загребая широким веслом, преодолела водоворот.

- За нами? - то ли спросил, то ли подтвердил Ветрограй.

Незнакомец глянул на побратимов дружественно и спокойно, глаза его были узки, как у мальчика-проводника, лицо желтое с широкими скулами. Он дал знак, путешественники сели в лодку. Вскоре они были на противоположной стороне. Зореслав помог мужчине спрятать лодку в кустах, а потом за его молчаливым жестом тронулись в путь.

Шли всю ночь, под звездами. Проводник иногда зажигал странный огонь, который дремал в маленькой блестящей ладунке: вспыхнувшее пламя не мерцало, не колыхалось от ветра.

На рассвете их окутал серый мрак, со всех сторон обступили влажные тучи, стало глухо и нерадушно. Проводник велел ожидать, а сам исчез.

Побратимы взялись за руки, потому что даже на расстоянии шага очертания человека терялись в мгле. Вскоре вокруг посветлело, тучи разошлись, наверху засмеялось нежно-голубое дивоколо. Сколько хватало глаз, в бесконечность вздымались скалистые волны гор, играя под утренним солнцем радужными красками. Перед путешественниками лежала глубокая долина - пустая и безвидная.

- Куда мы пришли? - обеспокоился Ветрограй - Ни души. Дальше идти некуда.

Внезапно на склоне долины перед ними замерцали искры, будто под дуновением неслышного ветра колыхался незримый полог. За какое-то мгновение он разошелся, и славяне увидели двух людей - мужчину и женщину.

Зореслав охнул от неожиданности и счастливо засмеялся. Люди были одеты в беленькие как снег рубашки, вышитые знакомыми яровитскими узорами, такими же, как в родном краю. Мужчина был темно рус, с небольшой бородкой и усами, большие темно-синие глаза лучились добром и искренностью. Женщина имела на золотистых косах венок, взгляд ее отбивал лазурность дивокола, полные розовые уста улыбались мудро и одобрительно.

- Приветствуем вас, мужественные дети - сказал человек, и побратимам показалось, что голос раздался в их сознании.

- Мужество и несокрушимость привели вас сюда - добавила женщина - и тайна открылась вашему сердцу.

- Кто вы? - взволнованно спросил Зореслав.

- Род и Лада - просто сказал человек - ваши пращуры.

- Правду говорил Боян - счастливо отозвался яровит - а я все думал, что это сказка.

- Сказка - весело согласилась женщина - именно сказка не умирает никогда, ибо она хранит в себе зернышки правды.

- Где же ваше убежище, пращуры? Эта пустынная долина?

- Пустынная для чужого глаза.

Лада махнула рукой. Незримый полог колыхнулся, поплыл, а за ним - в долине - выросли очертания хороших зданий, под солнцем заблестели разнообразные бани кровель, и все это волшебное поселение утопало буйнолистом саду. Дыхнул ветерок, запах незнакомых цветов проник в грудь, прояснил сознание. Побратимы смотрели на это чудо, молчали, не в силе отвести взгляд от небывалого, что так неожиданно открылось в суровых горах.

- Что повело вас в тяжкие странствия? - нарушил тишину Род.

- Живая вода - сказал яровит - нам надо ее найти и привезти в родной край. Наши мудрые наставники сказали, что живая вода есть лишь здесь, у звездных сыновей.

- Живая вода - печально, хоть и мягко повторила Лада, приблизившись к Зореславу. Она провела ладонью по его русым кудрям, и парень почувствовал в сердце сладкое изнеможение - для каждого есть своя живая вода, дорогие дети.

- Не пойму - прошептал парень.