Барбара Хэмбли - Ишмаэль

Внимание Стемпла привлекла странная темная ткань одежды. Ничего подобного он никогда не видел, хотя почти все свое детство провел за швейной машинкой: шил одежду для дешевых магазинчиков в трущобах Бостона.

Ткань пронизывали блестящие металлические нити.

«Это неземное существо, – подумал он. – На Земле нет ничего подобного. И он сильно пострадал. Может быть, умирает».

По опыту своего тяжелого детства Стемпл хорошо помнил, что означают эти запавшие глаза. Он дотронулся до рук и лица раненого и обнаружил, что они холодные и липкие от шока. Затем он нащупал вену на запястье и ощутил слабые редкие толчки.

Хорошо, что у него есть пульс. Значит в этом теле бьется сердце.

Стемпл наклонился и приподнял странное существо за плечи. Тело этого подобия человека весило совсем немного. И все же было нелегко тащить его по мокрым и скользким листьям папоротника вверх по склону холма. Лошадь отпрянула, ощутив непривычный запах пришельца, и Стемпл. чертыхаясь, снова положил свою находку на землю и перевязал рану носовым платком во избежание дальнейших неприятностей. Прошло не меньше четверти часа, пока Стемпл затаскивал громоздкое неуклюжее тело в седло, не обращая внимания на нервозность лошади, и привязывал его словно тушу подстреленного оленя.

Когда Стемпл покончил с этим занятием, вся его одежда оказалась пропитанной потом, грязью и темно-зеленой кровью.

Он уже решил, что будет делать дальше. Возвращаться в Сиэтл не стоило. Ведь и его первой мыслью было уничтожить это чудовище. Среди полуграмотных жителей города обязательно найдутся такие, у кого возникнет это же желание, а другие, хорошенько подумав, придут к такому же выводу.

Да и сам Стемпл далеко не был уверен в том, что так поступать не следует.

Ведь совершено неизвестно, кто это и зачем он очутился здесь, возле дороги в Олимпию – тут может быть несметное число причин. Может быть, за его появлением последует целая цепь событий, которая может быть прервана сейчас, и только сейчас при помощи одного меткого выстрела.

И все же Стемпл знал, что он не из тех, кто смог бы сделать этот выстрел. Были времена, когда ему приходилось лишать крова вдов и сирот, однако всегда существовала черта, за которую он не мог перейти. Поэтому оставалось только везти его в домик на Игл Хед Пойнт. Дом принадлежал Стемплу. Фактически он прожил там две зимы до того, как переехал в собственный городской дом на Шестьдесят Второй улице. Стемпл и сейчас иногда останавливался там, поскольку дом был всего в получасе ходьбы от города. Отсюда можно добраться к дому по окружной дороге. Никто не увидит его находку, если только он не столкнется с людьми братьев Болт, когда будет проезжать возле подножия горы Брайдл Вейл. «И когда я привезу его туда, – подумал Стемпл, вытирая липкий пот с бровей носовым платком, который был не чище его рукавов, – у меня будет достаточно времени, чтобы решить, что с ним делать дальше». Больше Стемпл не позволял себе задумываться ни о чем – он был человеком, хорошо знающим свои скромные возможности.

Шел дождь.

В Сиэтле вечно идет дождь. Лотти Хэтфилд, утомленная длинной дорогой из города, слушала, как серебристые капли стучат по листьям и стекают с сосновых иголок. Лотти подумала о том, что с тех пор, как она восемь лет назад приехала в этот, тогда еще только начинавший строиться, город, она видела так мало солнечных дней, что если сложить их вместе, то получится не больше года.

Конечно, это хорошо для деревьев и для ее торговли – Лотти продавала спиртное замерзшим промокшим мужчинам, которые целыми днями валили лес под дождем. К ночи в салуне соберется много народу. Но сначала нужно заняться кое-чем еще, если только старый скряга не будет возражать.

Она надеялась на то, что у старого Эрона нет никаких неприятностей. в сероватом свете гаснущего дня струи дождя барабанили по стволам деревьев, словно работала дробильная машина. Во все стороны разлетались брызги. Даже капюшон клеенчатого плаща не спасал: светлая кудрявая челка Лотти промокла и с выбившихся локонов вода стекала на глаза. Устало пыхтя и отдуваясь, скрипя корсетом, Лотти тащилась в своих тяжелых от воды юбках, проклиная Эрона Стемпла за то, что он устроил свое убежище так далеко от города и за все, что только приходило ей в голову.

Целую неделю ее не покидало ощущение того, что происходит что-то неладное. Эрон никогда не имел склонности к отшельничеству. Его нельзя было назвать любителем повеселиться, но салун он посещал каждый вечер, чтобы обменяться сплетнями и узнать новости, которые привез капитан Клэнси из плавания. Один из парней, работавших у Стемпла на лесопилке, сказал вчера вечером, что «старик» вроде бы болен.