Елена Лабрус - Элемента.L

- Поразительно! - воскликнул Шейн, - никогда бы не подумал о ее еврейском происхождении, глядя на старушку.

- Да, стереотипно мы мыслим, - посетовал Дэн, - у нее ведь действительно до сих пор довольно светлые глаза, только много темных точек на радужной оболочке.

- Да, жаль, что современная наука считает иридодиагностику шарлатанством, занятная вещь, хочу я тебе сказать - неожиданно сменил тему Шейн, - но у меня есть товарищ, который надеется доказать, что все эти точки на радужке всё же появляются не просто так. К сожалению, наши методы работы ему недоступны.

- Он - человек? - догадался Дэн.

- Да, и очень талантливый врач-диагност, - подтвердил Шейн. - Значит, Сара? Удивительно! Ведь у них разница в возрасте с настоящей Купчихой больше чем на тридцать лет, а она до сих пор живет по ее документам.

Шейн заметно приуныл. И Дэн понимал почему. Шейн искал "эликсир бессмертия". А раз бабка не Купчиха, то и настоящей Купчихи уже давно нет в живых, значит, жила она не дольше положенного, значит, скорее всего, ничего с той загадочной историей ее не связывает. Хотя Дэн не был бы столь категоричен. Исторические следы той истории ведут именно к семье Купцовых и, как знать, какие тайны она скрывает.

- Аркадий Виленович, мы узнаем, что стало с настоящей Купчихой, - решил он подбодрить своего руководителя, - Может быть даже получиться сходить в ее прошлое.

- Да, да, Даниэль! Думаю, у тебя обязательно получится,- вяло согласился Шейн,- и зови меня, пожалуйста, просто Шейн.

Дэн опять охотно согласился, но признаться, называть так человека его возраста ему не позволяло воспитание. Он сделал над собой усилие:

- Скажите, э-э, Шейн, а почему Вы с вашим психологическим образованием работаете в отделе биологии?

- Я, мой друг, им всего лишь руковожу,- улыбнулся доктор психологии, - и моя учёная степень дает мне такую возможность.

И видя, что Дэн пребывает в некотором замешательстве от его ответа, продолжил:

- Так уж исторически сложилось, что большинство сомниатов , то есть азуров , специализируются именно в области психологии. Мы работаем с бессознательным, мы владеем гипнозом. Психология - наше всё!

Он начал, как ни в чем не бывало составлять на подносы грязную посуду, искоса поглядывая на недоумевающего парня. И когда тот готов был уже спросить, при чём же тогда биология, и чуть уже не открыл рот для вопроса, Шейн неожиданно добавил:

- А место руководителя отдела биологии старения мне предложили случайно, так как это была единственная свободная вакансия в Эмском отделении нашего института на тот момент, когда я сюда переехал.

- А! А я уж было подумал, что ради этой должности вы загипнотизировали директора института, - отшутился Дэн.

- Кстати, деление по отделам в институте, мне кажется, такая формальность, - продолжил Шейн, помогая Дэну убирать со стола, - Твоя сестра, например, постоянно работает в нашей лаборатории, хотя фактически числится у отца в отделе социологии.

- Да, просто все вместе мы делаем одно общее дело,- подытожил Дэн,- изучаем старение человека!

На этих словах Шейн торжественно вручил ему сложенные стопкой подносы с посудой и открыл дверь:

- Совершенно верно, мой друг!

На том они и расстались до вечера.

Вечером в комнате старушки за накрытым столом собрались втроем: собственно, сама старушка, Шейн и Дэн. Екатерину Петровну позвали, но она отказалась, сославшись на дела. Настаивать не стали, тем более и так было понятно, что такие посиделки с постояльцами она не одобряет и участвовать в них категорически не собирается. У Купчихи в Доме Престарелых подруг тоже не нашлось, да и звать она никого и не хотела.

Старушка сидела на своем любимом месте у окна и держалась настолько естественно, словно каждый день в ее честь организовывали застолье. Если бы Дэн не знал, что она не настоящая Купцова, то подумал бы, что подобная царственность досталась ей по наследству вместе с голубой кровью и дворянским титулом. К сожалению, Шейн, заходивший к ней во время послеобеденного сна, не узнал о ней ничего, кроме кое-каких подробностей ее жизни связанных с Домом Престарелых. Дэн не стал спрашивать, как азуры выделяют эти обрывки реальных событий из того потока сознания, что проходит перед их глазами во время сна пациента, он поверил на слово. В Дубровке она помнила многих постояльцев. До того как замолчала, была и общительней и веселей. Здесь к ней заходила только Иванцова, врачи, да обслуживающий персонал.