Елена Лабрус - Элемента.L

- Так в нем может богатства бабкины и попрятаны? - снова спросила первая.

- Может и попрятаны. Говорят, у Дуси на шее и ключ от того комода висит, она с ним не расстается, - ответила вторая, - только не богатства там припрятаны, а карта, где папаша ее добро нажитое в тайге зарыл. Самого-то его, говорят, за те богатства пытали, да он ничего не сказал. Так ничего и не нашли.

- Да не нашли, потому что не прятал он ничего, а в Китай все вывез, не зря ж он с китайцами все путался, - сказал дед, - И не его пытали, а приказчика его, а сам Купцов в тот Китай со всей семьей и сбежал. Одна только младшая ехать не захотела, потому как в приказчика того влюблена была. С ним и осталась.

- Ой, горе то горе! - запричитала первая, - А приказчика того до смерти видать замучили?

- Понятно до смерти. Да и ее, говорят, изрядно помучили. Не зря ж к ней все этот мозгоправ ходит. Она его хоть не любит, а помогает он ей. Видишь, с людями общаться начала.

- Да не лечит ее тот мозгоправ, - внезапно вмешалась еще одна подошедшая к ним старушка и присев на свободное место продолжила.

- Пытает он ее. Вводит в гипноз, а сам все про ожерелье какое-то спрашивает. Я своими ушами слышала.

- Господи помилуй! - перекрестилась первая, - Сколько лет прошло, а не дает людям покоя ее прежнее богатство. Зачем она только вернулася?

- Затем и вернулась, что было за чем возвращаться, видимо, - многозначительно поджала губы Волошинская.

И все молча покачали головами. И потом разговор пошел совсем о другом, а Вера Павловна тихонько встала и вышла. И Дэн подумал, что на этом все и закончиться, но Арсений пошел за ней и на этот раз ему легко это удалось. Поспешил за ними и Дэн, потому что Волошинская чуть не бежала по коридору, а затем вверх по лестнице. Даже не успев отдышаться, она открыла своим ключом туалет для персонала и зашла. Арсений в растерянности застыл перед дверью.

- Ох уж мне эта твоя деликатность! - сказал ему запыхавшийся Дэн, решительно берясь за ручку, - Хотела бы облегчиться, не стала бы тащиться в такую даль!

И в пустых кабинках ее действительно не было. Оказалось, в этот туалет дверь была не только с коридора, но еще и из внутреннего помещения, которое было процедурным кабинетом. Вот в той процедурной, прижимаясь ухом к замочной скважине, и стояла любопытная бабка. Дэн с Арсением покрутились вокруг ее оттопыренного зада, но не отталкивать же ее? Пришлось просто прижаться ухом к двери. Хотя это было и не обязательно. Все что говорили в соседнем приемном кабинете, было прекрасно слышно и так. Это же было бабкино воспоминание, поэтому все, что слышала она, слышали и парни.

- Сара, ты слышишь меня? - произнес доктор своим елейным голосом, - Ну, здравствуй, Сара! Признаюсь, заставила ты меня побегать, заставила!

Впрочем, это было и все, что они услышали внятно. А потом доктор стал говорить все тише и тише, и из его вкрадчивого шепота были понятны только отдельные слова. Стекло, ожерелье, молодость - все те слова, выводы из которых бабка сделала сама, и то, до чего она додумалась, Дэн уже слышал буквально несколькими часами раньше.

Они уныло побрели к выходу. Арсений ожидал большего, поэтому расстроился, а Дэн просто устал. Он даже не успел еще поделиться друг с другом своими предположениями, когда Дэн сначала услышал мягкий бархатистый голос Шейна, а потом непонятный шум из-за спины. Не сговариваясь, они побежали на шум.

- Второе сентября одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, - сказал Шейн. Голос его словно шел из рупора у них над головами, и надпись "1999 год. Дом престарелых" тут же сменилась на "2 сентября".

- Чудесный теплый солнечный день.

Сидевшая до этого за столом Волошинская как была в очках и белом халате подошла к окну.

- Сегодня Семен наконец начал перекрашивать забор.

И по незаметному до этого среди зеленой листвы деревьев забору под безжалостной кистью новоявленного маляра стали появляться мазки ядовитого сиреневого цвета.

- Согласно последним полученным распоряжениям, обстановка в Доме-интернате должна радовать глаз, быть яркой, нарядной, позитивной. И, выполняя инструкции, вы всегда старались привлекать к этому самих постояльцев. Потому что трудотерапия – это средство повышения общего жизненного тонуса пожилого человека.

И рядом с безжалостно портившим забор Семеном тут же появилось два сгорбленных деда с кисточками в руках.

- Я понял, - сказал Арсений, снова выходя в коридор и перекрывая голос продолжавшего вещать голосом Левитана Шейна на весь бабкин слабенький мозг, - Она уснула.