Елена Лабрус - Элемента.М

- А какой у нас был план? - спросила Ева.

- Не важно! Ешь и на рентген! - он встал и, уже выходя из палаты, добавил, - Я сейчас вернусь! Не скучай!

Ева посмотрела на часы. Восемь. Завтрак был с удовольствием съеден. И пока она чистила зубы, кто-то даже унес грязную посуду. Наверно, медсестра. Переодеться ей было по-прежнему не во что, но надежда уже сегодня покинуть эту палату, делала этот факт не столь удручающим. Ева заправила постель и сложила поверх одеяла сумку и свои немногочисленные вещи.

- Готова? - Дэн поманил ее рукой, едва заглянув в дверь. Он проводил ее до рентген-кабинета, оставив на попечение очень доброжелательной немолодой тетке и снова исчез. Снимок любезная доктор обещала отдать Дэну, поэтому Еве ничего не оставалось как снова вернуться в палату. Но проходя по коридору, она вспомнила, что хотела навестить своего пожилого однофамильца. Боясь, что другой такой возможности у неё может не быть, она тихонько постучала и заглянула в палату.

Дед завтракал, сидя на койке.

- Проходи, проходи, Ева Мещерская!

- Приятного аппетита! - она зашла и закрыла за собой дверь.

Дед суетился, переставляя посуду с табуретки, с которой он до этого ел, на тумбочку, освобождая девушке единственный стул.

- Будешь со мной завтракать? - дед показал Еве на нетронутый сырник.

- Спасибо! Я только что поела! Отличные сырники!

- Согласен! Ну, на хоть конфетку что ли возьми, - и дед протянул Еве карамельку.

Как ни странно, она обрадовалась гостинцу и с удовольствием засунула конфету в рот.

- Слышал, тебя выписывают? - поинтересовался дед.

- Надеюсь, - вздохнула Ева.

- Не хочешь чтоль отсюда уезжать? - удивился дед, - Вздыхаешь!

- Хочу, конечно! Боюсь, могут не выписать!

- Не бойся! Они тебя по закону больше двух недель не могут держать. Выпишут как миленькую!

- А какой сегодня день недели? - Ева неожиданно поняла, что совершенно потеряла счет времени.

- Четверг, милая, четверг, - ответил дед, прихлебывая чай, - А раз тебя выпишут, то и мне пора, - сделал он странный вывод.

Ева, конечно, понимала, что этот старик здесь поселился не по ее душу, но связать одно с другим не могла.

- Чего ты морщиться-то? - улыбнулся дед, - Здесь все просто.

Он поставил на тумбочку пустой стакан.

- Если тебя выпишут, то и парень твой с тобой уедет. А значит, и мне пора, а то и пес мой с голоду сдохнет, и дом выстудится, не прогреешь потом.

- А вы себя хорошо чувствуете? - недоверчиво поинтересовалась Ева.

- Ходить главное могу, а остальное не важно. Кто в моем возрасте бывает здоров?

Еве как-то стало неловко, что из-за нее больному деду придется вернуться в свой холодный дом. Но если Дэн ему помогал, и собаку кормил, и печку топил, то он не бросит деда, даже если уедет сегодня с Евой. Это же Дэн! Он что-нибудь придумает!

- А вы с Дэном уже поговорили? - снова недоверчиво спросила Ева.

- Нет, милая! Не престало мне на других людей надеяться. Весь свой век один я живу. Один и буду доживать.

- А как же Серега? - неожиданно резанула Ева по больному.

- Так нет его больше. Давно нет. Чего ж его поминать? - не дрогнув, ответил старик.

- Расскажите мне, каким он был? - попросила она. - Как они с моей мамой познакомились?

- Это, милая, пусть тебе твоя мамка расскажет, если интересуешься. Не я, - отрезал дед, - Хотя, ты ж говорят, тоже безотцовщина.

Дед неожиданно смягчился.

- Жаль, что не моя ты внучка! Никак ты ей не могла бы быть! Жаль! - дед потер подбородок, сгорбился. И, немного помолчав, неожиданно заговорил.

- Сергей-то, он беспризорником был. Ни отца, ни мамку своих не помнил. Как до нашей деревни добрался, тоже правду не говорил. Но славный был малец! Чем-то даже на меня был похож. Светловолосый был, голова прямо белая, особенно летом. Так волосы на солнце выгорали. И глаза голубые, пронзительные! Да бойкий был такой! Вот прямо как твой доктор! Вечно за всех заступался, да всем помогал. Потому, правда, часто битый ходил, но не унывал никогда. И не сдавался! На своем стоял, если прав был, не собьешь его, упрямца, ничем. Если что задумал - тоже не переубедишь. Вот видимо, как говорят, торопился жить. Сильно торопился!

Дед замолчал, переживая в душе тяжелые для него события. Ева не лезла, молчала тоже.

- Ты вот может не поверишь, а я ведь на его могилу без малого двадцать лет, а чуть не каждый день хожу.

Дед разогнулся, тяжело вздохнул.

- Так оно видно не случайно вышло, что дом мой крайний к кладбищу по Шумной улице стоит. Я куда не иду, так завсегда мимо кладбища. Вот зайду, посижу там с ним на скамейке, поговорю, и дальше, иду.