Елена Лабрус - Элемента.N

Он снова замолчал, и снова никто не проронил ни звука в ответ. Наверно, Шейн даже забыл, что находится здесь не один.

- Говорят, безымянные души алисангов всю оставшуюся жизнь бродят в одиночестве в межпространственном тумане. Их не забирают керы , потому что не знают про них, их не забирают чужие боги, потому что они чужие. И я не знаю, что угнетало меня больше – то, что она целую вечность будет бродить там, разыскивая нашу несчастную малышку, или то, что я отдал её Ранку, всё еще любя, а он никогда не понимал насколько она ранима.

Сказать было нечего, но сказать что-то было надо. Ева надеялась, что тягостное молчание нарушит Дэн, но он сидел с таким задумчивым лицом, что помощи от него ждать не приходилось. Еве, казалось, она одна в этом застывшем мире сейчас шевелилась, но ей еще предстояло общаться с этой девушкой, толи несчастной, толи сумасшедшей, и Ева волновалась. Молчание нарушил сам Шейн.

- Я не понимаю, как она сумела вернуться? Как смогла попасть в тело этой старушки? – он обратился к Дэну, но встретился глазами с Евой.

- Она провела в этом теле всю жизнь, Шейн! Я не знаю, почему она назвалась Сарой и почему Сарой её называл Франкин, но думаю эта Сара и твоя жена Эмма – одно и тоже лицо, - ответила Ева, - Возможно, после разговора с ней, мы узнаем больше. Но раз она просила, я готова с ней поговорить.

- Я пойду с тобой, - сказал Шейн, оживляясь.

- Только мы спросим, захочет ли она вас видеть, - откликнулся Дэн, вставая, и подавая Еве руку.

- Да, да, конечно. Я понимаю, - сказал Шейн, тоже вставая.

- Следите тут за мной, - сказала Ева Изабелле, удобно устраиваясь на диване, и отказалась от протянутой руки Дэна, - Я попробую сама.

У неё получилось. Получилось всё. Она легко вышла из тела. Сама без помощи Дэна переместилась в бабкину комнату, и сама первая вошла в её память. И это сразу была большая старинная библиотека с гобеленами на стенах.

- Странно, я думал, это помещение – бабкина фантазия, а оказывается – твоя, - подмигнул он Еве.

- Уфф! – вытерла она лоб, показывая, что волнуется. Девушки в зале не было.

- Она сказала Эмма Браун, - напомнил Дэн.

- Я помню, - огрызнулась Ева.

- Не волнуйся, ты же общалась с ней прошлый раз, вряд ли за это время она превратилась в зубастое чудовище, - поддерживал её Дэн, - И если для кого и опасна, то только для Шейна.

- Может быть, может быть, - всё еще переминалась с ноги на ногу Ева, - но эти рассказы о зомби никак не выходят у меня из головы.

И набрав в легкие воздуха столько, словно она собиралась крикнуть, Ева сказала негромко и спокойно:

- Эмма!? Эмма Браун!

Из-за центрального стеллажа, довольно далеко от них вышла, казавшаяся прозрачной как привидение, стройная девушка. Она не делала попыток подойти, и Ева боялась шагнуть навстречу, чтобы её не спугнуть.

- Эмма, с нами Шейн, - сказала Ева негромко, - Но, если ты против, он уйдет.

- Пусть останется, - сказала девушка мягко.

Ева сделала к ней осторожный шаг - девушка не сделала попыток ни скрыться, ни приблизиться, и Ева смело отправилась ей навстречу.

Она совсем не изменилась – всё те же светлые волосы, всё те же огромные голубые глаза, только вместо бесформенной белой рубахи, которая была на ней прошлый раз, она была одета с светло-голубое длинное платье. Именно из-за него издалека она казалась прозрачной и невесомой как привидение. И взгляд у неё был не злой, не агрессивный, не гневный. Она смотрела испуганно и внимательно. И смотрела она не на Еву. Застыв как восковая фигура, она не сводила глаз с Шейна. С Шейна, который в свои пятьдесят с лишним лет, хоть и был подтянут, свеж и все еще хорош собой, по сравнению с этой девочкой выглядел сейчас стариком.

- Эмма, - протянул он к ней руки, и она упала ему на грудь и заплакала.

Плакал Шейн, гладя её по шелковистым волосам, плакала Ева, потому что сердце её разрывалось от грусти, глядя на эту пару, которую разделяли уже не просто сорок с лишним лет, их разделяла смерть, разделяла жизнь, разделяло прошлое, настоящее, будущее – всё. Всё что не отболело, не забылось, не сбылось, и не простилось. Ева не могла повернуться к Дэну со своими полными слёз глазами, поэтому не знала, как он реагировал на эту сцену, она спиной чувствовала его присутствие, и как все сейчас он тоже молчал.

- Прости меня, - тихо сказал Шейн.

- Я простила, - ответила Эмма.

- Я – дурак! – признался он.

- Я знаю, - согласилась она.

И они продолжали стоять прижавшись друг к другу, и никто не посмел их торопить.