Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Алиса почувствовала, как от лица ее отхлынули все краски. Дурные вести из Розового замка? Пожар? Кто-то умер?

– Мне нужно с ним повидаться. Прямо сейчас – можно? Он ведь еще здесь?

– Да.

Они уже спустились по лестнице и теперь стояли у двери в покои аббата. Послушника, что прибирался в комнатах, поспешно отослали.

– Сдается мне, он отправился подкрепиться. Леди Алиса, требуется ли вам мое присутствие во время этого разговора?

– Спасибо. Но… Все в порядке. Я отлично справлюсь. Вы очень добры, но мне не хотелось бы отрывать вас от ваших… – Девушка замялась. Слово «обязанности» к господину аббату как-то не подходило.

– От моего завтрака? – улыбнулся аббат. – А вам ведь тоже недурно бы подкрепиться, милое мое дитя. Прикажу подать для вас что-нибудь в монастырскую приемную. Отведите его туда и беседуйте себе с глазу на глаз. А, вот и он.

Алиса отчасти ожидала, что увидит Джошуа, но перед ней стоял Адам, один из домашних слуг. Он коротко пересказал новости – не то чтобы трагичные, однако нетрудно было догадаться, что человеку пожилому и обеспокоенному они вполне могли нанести тяжкий удар.

Граф Мадок, вместо того чтобы дождаться возвращения Ансеруса, как ему, собственно, и было велено, уже заявился в Розовый замок. Он обосновался там с месяц назад и привел с собою отряд вооруженных воинов во главе с офицером, рассказывал Адам; и досадные беспорядки творятся и в помещениях для слуг, и в конюшнях, и даже вне дома, на землях имения, там, где гость проехался верхом через деревни. Разумеется, все герцогские люди знают, что граф Мадок помолвлен с леди Алисой и вскорости станет хозяином Розового замка, но даже так…

– Он со мной не помолвлен, – возразила Алиса, можно даже сказать, осадила слугу не без резкости. – О брачном контракте речь вообще еще не шла. Да и как можно, пока герцог не возвратился домой? Граф Мадок опережает события, но его нетрудно понять. Ну, так в чем беда? Бельтран прислал тебя с жалобой? – Бельтран был главным управляющим замка.

– Бельтран болен, госпожа. Ему уже давно недужилось, так что, когда прибыл ваш новый слуга Джошуа, он был только рад и счастлив передать дела ему. Дельный такой юноша, этот иудей, и обходительный такой, и, похоже, в хозяйстве недурно разбирается, раз приехал-то от пышного двора…

– Да, да. Ну, так что не заладилось?

– Так ведь Бельтран повелел нам всем слушаться распоряжений Джошуа, а сам с постели не встает, и мы бы всей душой, но до тех пор, пока милорд ваш отец домой не воротится, иудей распоряжаться не властен…

– Кто сказал? Когда Джошуа расстался с нами в Гланнавенте и поскакал в Розовый замок, мой отец вручил ему все необходимые письма. Все вы знаете, что он послан герцогом, а если и Бельтран назначил его главным управляющим, так Джошуа волен распоряжаться в замке по своему усмотрению. Кто-то оспаривает его права?

– Граф Мадок, миледи. Он уже поговаривает о том, чтобы прогнать его. Да и кое-кого из наших заодно.

– Да неужто? Граф Мадок полагает, что вправе прогонять слуг моего отца?

– Он пригрозил, миледи. А его люди уж больно много себе позволяют. Ведут себя в имении точно дома. Люди… люди жалуются, миледи.

– На что же?

В первый раз за весь разговор слуга не поднял взгляда. Он пробормотал что-то себе под нос, созерцая запыленные сапоги.

Алиса негодующе набрала было в грудь побольше воздуху, но снова выдохнула и тихо проговорила:

– Адам, я не ребенок. А пока мой отец болен, в Розовом замке хозяйка – я. Жалобы? Ты имеешь в виду, от женщин?

– Ну, были случаи, что греха таить. Муженек Бет в драку полез, но это для него не новость. Однако не он один такой. Но дело-то не только в этом. Люди графа, они к вину больно охочи, вот и скандалят под пьяную руку. Но пока ничего серьезного не стряслось, госпожа, ничего такого, чтобы милорда подкосило так вот сразу и наповал. Просто… мы все думали, вы возвратитесь неделей раньше, а раз уж вы заехали сперва в монастырь, так Бельтран подумал, лучше оно будет, если милорд пришлет ему письмо, бумагу какую-нибудь, где прописано, что Джошуа и всем нам велено о порядке радеть, пока герцог не вернется. Вот и все вести, что я привез, и откуда ж было знать, что милорд так расстроится?

Алиса отвернулась, стремительно пересекла комнату и подошла к окну. Кулачки до боли стиснуты, сердце неистово колотится в груди – следствие накатившего гнева. Девушка отлично знала, что именно так потрясло отца и повлекло за собою ужасный приступ. Мадок, которому в заносчивости его не терпелось заявить свои права на Алису, а вместе с нею и на вожделенное богатое наследство, счел свои притязания бесспорными, еще не обсудив их толком, и был достаточно уверен и в ней, и в себе, чтобы позволить своим людям, как рассказывали, превратить ее дом в военный бивак.