Кейт Декандидо - Истории Асгарда. Трилогия

Их хватки ослабли от удара, обоих оглушило. Придя в себя, Тор встал на ноги и воспользовался моментом, чтобы перевести дух, а заодно поглядеть, как обстоят дела у его товарищей.

Балдер без особых усилий сдерживал двоих троллей на расстоянии своего клинка, а третий валялся у его ног.

Непревзойденная Сиф оставила за собой тела двух врагов на земле и в схватке с третьим приближалась к Храму Титанов.

Фандрал и Огун сражались своими мечом и палицей каждый с двумя троллями одновременно.

Пытаясь обнаружить последнюю пару незваных гостей, Тор увидел Вольштагга, сидящего на ступенях Храма Титанов и оживленно ведущего длинные речи. Поначалу Тор вообразил, будто его увесистый товарищ решил пересидеть битву в безопасности, но быстро понял, что это и была его битва. Оставшаяся пара троллей оказалась прижатой к ступеням храма увесистым задом Вольштагга. Храм был далеко от Тора, и тот не слышал слов Вольштагга, но, вне всякого сомнения, Асгардский Лев – один из величайших сущих рассказчиков – потчевал троллей баснями о своих похождениях. Оставалось лишь ждать, когда тролли начнут молить о пощаде в бесплодном усилии заставить Вольштагга наконец замолкнуть.

Довольный, что у его друзей все под контролем – и даже больше, – Тор повернулся к главарю шайки. На плечах всех сражавшихся воинов лежал долг оберегать Асгард, но именно сыну Одина и наследнику золотого трона этот долг казался особенно важным и святым.

Потому он и решил разобраться с главарем самолично. Снеси голову – и тело падет само. Тролли вообще слыли недалеким народцем, и лишь у избранных была толика лидерских качеств. Тор знал, что победа над главным из противников приведет остальных в великое волнение.

И в этом и заключалась его обязанность как защитника Асгарда. Он ни в коем случае не позволит им преуспеть там, где столь многие пали, пока в нем жив дух и пока он крепко держит Мьёльнир.

– Ты и в самом деле могуч, тролль, и бог грома приветствует твою дерзость. Лишь самым наглым и дерзким может прийти в голову вторгнуться в Асгард, когда все его защитники поблизости. Ты рискнул, но поражение будет тебе единственной наградой.

Тор закончил и поднял руку, призывая Мьёльнир.

Столетия назад Один попросил Эйтри, наиболее искусного кузнеца из гномов, создать молот из зачарованного металла, которому суждено было стать самым могущественным оружием в Девяти Мирах. Молот, отлитый из сердца взрывающейся звезды, закаленный в печах гномьей кузни и вдохновенный заклятьем самого Всеотца, Один назвал Мьёльниром, что означало «тот, что сокрушает». Верховный бог сам использовал его в бою, чтобы одолеть ледяного гиганта Лафея. Он поведал своему юному старшему сыну, что однажды дарует ему молот, если он окажется достойным, и Тор старался сделать все возможное, чтобы достичь этого. День, когда Один наконец даровал ему молот, стал самым важным днем его долгой жизни.

И с того самого судьбоносного дня Мьёльнир стал Тору третьей рукой. Один наложил на молот заклятье: никто, кроме Тора, не мог поднять орудие, и, кроме того, вылетев из руки, Мьёльнир неизменно возвращался к хозяину.

Так и было – до сегодняшнего дня. Ибо Тор стоял у подножия каменного изваяния Иггдрасиля, вытянув руку, однако Мьёльнир оставался на земле, недвижимый.

Тролль, откинув голову, рассмеялся.

– Велик ли бог грома без своего великого молота? Я сравняю тебя с землей, сын Одина, ибо без молота ты всего лишь очередной мелкий божок.

– Я это слышу с тех самых пор, как ваш род впервые выбрался из пещер, где вы по-прежнему бытуете, и до сих пор я не повергнут.

– Все бывает в первый раз, – пробормотал тролль и снова прыгнул на Тора.

Время слов прошло, и вот уже Тор защищался руками от ударов тролля. Их бой был суров, и никто ни просил пощады, ни был готов пощадить врага. Тор двинул по животу тролля, тот ответил ударом в грудь. Тор пнул противника по ноге и с удовлетворением услышал треск кости, но и став хромоногим, тот врезал Тору так сильно, что сын Одина пробурил собою площадь, остановившись невдалеке от Леди Сиф.

– Помощь нужна?

– Нет, славная Сиф, помедли ты тут со своим врагом еще немного. Я покажу этому негодяю: с Тором шутки плохи. – Он поднялся на ноги и принялся искать взглядом молот. Хоть тот и не возвращался к нему в руку, но Тор все еще был способен сжать его рукоятку в своей руке.

Но, подняв наконец Мьёльнир, сын Одина понял – чего-то не хватает. Молот был оружием великой силы, и каждый раз, когда Тор держал его в своих руках, он чувствовал его, будто тот был живым.