Эр Ген - Где было синее море, там ныне тутовые рощи

Они продолжали делиться историями из прошлого. Лицо Сюй Цин сделалось пунцовым, и всё же её ни на секунду не покидала довольная улыбка.

Шло время. За шутками и рассказами о далеком прошлом Сюй Цин не заметила как слегка захмелела от вина. Пока Толстяк, Ван Юцай и Дун Ху продолжали шумно болтать, Сюй Цин повернулась к Мэн Хао и мило захлопала ресницами. Мэн Хао прочистил горло. Он не мог ей отказать. Обвив рукой талию жены, он притянул её к себе и страстно поцеловал.

Дун Ху громко рассмеялся, и даже обычно сдержанный Ван Юцай не удержался от смешка. Хлопнув себя по бедру, Толстяк воскликнул:

— Эх, какая жалость, что с нами нет старшего брата Чэня...

Мэн Хао на мгновение застыл, но ничего не сказал. Он решил не рассказывать им, что в действительности произошло с Чэнь Фаном. Пусть в их сердцах Чэнь Фан останется тем, кем они его запомнили. Его лучшая версия.

Разговоры и смех в кругу друзей постепенно избавляли их от гнетущей тяжести прожитых веков. В районе третьей стражи, когда их со всех сторон обступила тьма, Толстяк разжег костер. К изумлению его жен и отпрысков пятеро друзей принялись петь и танцевать.

Сколько времени прошло с тех пор, как Мэн Хао в последний раз по-настоящему расслаблялся. Он поведал друзьям истории о долговых расписках, о похождениях по планете Южные Небеса, обо всем, что с ним случилось в юности.

С рассветом все уже изрядно набрались. Толстяк схватил Мэн Хао за ногу и со слезами что-то залепетал о своих погибших женах. Потом он признался, что очень скучал по Мэн Хао и своим родителям, которые уже давно отошли в мир иной. Не забыл он поздравить друга с воссоединением со старшей сестрой Сюй.

Дун Ху и Ван Юцай буравили друг друга взглядом, а потом начали драться. Наконец выплеснув свои эмоции, оба со слезами на глазах обнялись.

— Старший брат Юцай, — выдавил Дун Ху, — я... тогда я совершил большую ошибку...

Пунцовая Сюй Цин держала Мэн Хао так крепко, словно боялась, что он исчезнет. Её глаза слегка блестели. Для неё он и вправду был самым дорогим сокровищем.

— Я люблю тебя, — внезапно сказала она и захихикала.

Он нежно гладил жену по спине, пока та не закрыла глаза и не уснула в его объятиях. В компании старых друзей он всё время улыбался. Практики не могли напиться, если они сами того не хотели. Но иногда наступал такой момент, когда надо было расслабиться. Сколь бы сильной не была их культивация, в конечном итоге они оставались людьми...

Несколько дней спустя Ван Юцай и Дун Ху ушли. Толстяк проводил сначала их, а потом и Сюй Цин с Мэн Хао. Они вновь пустились в путешествие. Подобно благословенной чете, чей брак был заключен на небесах.

Следующей они навестили Ли Лин'эр. Она стала преемницей парагона Грёзы Моря. С теплой улыбкой глядя на Мэн Хао, она спокойно его поприветствовало. Во время их беседы в ней не чувствовалось ни скованности, ни дискомфорта. Наблюдая за тем, как они уходят, она невольно задумалась... об их прошлой помолвке.

— Я искренне желаю... чтобы эту и все последующие жизни вы прожили счастливо! — прошептала она вслед Мэн Хао и Сюй Цин, медленно растворяющимся вдалеке.

В ходе путешествия по миру бабочки Горы и Моря Мэн Хао и Сюй Цин навестили многих старых друзей и знакомых. Нашлось место и слезам, и грустному молчанию. Многие из тех дружеских отношений прошлого были безвозвратно утеряны. Всё-таки Мэн Хао обрел настолько высокий статус, что они чувствовали лежащую между ними пропасть.

Они навестили Фан Юй и Сунь Хая. При виде гордого выражения лица второго, Мэн Хао прочистил горло и сказал:

— Ну здравствуй, Малыш Хай.

Горделиво расправленные плечи тут же осунулись, а на губах появилась заискивающая улыбка. Сунь Хая было не в чем винить. Слава Мэн Хао еще в далеком прошлом произвела на Сунь Хая неизгладимое впечатление. С годами ничего не изменилось. Лысая голова была прямым тому свидетельством. Во время их первой встречи... Мэн Хао таскал его за волосы. Сколько бы лет ни прошло, от одной мысли о том ужасном дне Сунь Хая пробивал холодный пот. Сунь Хай очень хотел выглядеть грозно и гордо перед своим шурином. Вот только он никак не мог перестать трястись от страха.

Пока он пытался собраться с мыслями, Фан Юй исподлобья на него посмотрела, а потом скользящим ударом отправила его в полет внутрь дома. Сунь Хай давно привык к такому обращению, да и их дети тоже.

На щеке Сунь Хая раскраснелся след от ладони, но он лишь рассмеялся. Словно это не он был тем мужчиной, который секунду назад горделиво задирал подбородок. Такой была динамика их отношений. Во время их беседы, сдобренной шутками, Мэн Хао вновь не удержался и сказал: