Такаббир Кебади: Трон Знания. Книга 1

Адэр остановился под вишней, нарвал полную пригоршню налитых соком ягод. По-мальчишески выплёвывая косточки в небо, разглядывал полупрозрачные облака. Теперь помыть бы руки. Но садовники не включили распылители, видимо посчитав, что земле хватит дождевой влаги на целый день.

Между гибкими ветвями мелькнуло серое пятно. Малика… Никто другой в замке не одевается как обыватель монастыря. Прислуга носит одежду синего цвета, садовники облачаются в клетчатые рубахи, охранители ходят в чёрной форме.

Адэр вытер руки о траву и крикнул:

— Малика, составь мне компанию.

Она приблизилась, пошла рядом.

— Я хочу поговорить с тобой о Виларе, — сказал Адэр. — Его угораздило влюбиться в тебя. Мне надо, чтобы его влюблённость прошла как можно быстрее. Когда в его голове сплошная неразбериха, я не могу рассчитывать на его помощь. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Что я должна сделать?

— Преврати влюблённость в дружбу. Какое-то время одаривай его вниманием. А затем мягко отдались.

Малика повернулась к Адэру:

— Не понимаю… О чём вы меня просите?

— Всего лишь о невинном внимании. Вилар успокоится. Окунётся в работу. Государственные дела затянут. И он тебя забудет.

Малика отвела глаза. Луч солнца, пробившись сквозь крону деревьев, отскочил от чёрных волос разноцветным фейерверком.

— Ваш друг — замечательный человек. Я не смогу играть его чувствами.

— Мне надо учить тебя женским уловкам? Только женщина знает, как можно убить любовь.

Малика вскинула голову:

— В Порубежье есть древние народы: климы, ветоны и ориенты.

— Сейчас меня волнует Вилар. С народами я разберусь позже.

— Климы обожествляют землю. Ветоны воспевают камень. Ориенты поклоняются богу моря.

— Малика! Давай поговорим об этом в следующий раз.

— Но есть ещё один народ, о котором все упорно молчат. Народ, который намного древнее всех живущих на этой земле. Это моруны.

— Я знаю, Малика. Знаю.

— Не перебивайте меня. Я должна сказать вам правду. Моруны боготворят огонь. Он олицетворяет истину, поглощает иллюзии и ложь, выжигает порочность. Моё настоящее имя Эйра. И я моруна.

Внезапно исчезли все звуки: затих ветер, замерла листва, умолкли птицы. И только солнце продолжало палить так нещадно, что казалось, плавится воздух, а кожу лижет пламя.

— При мысли об обмане во мне бунтует кровь морун, — не отводя глаз, произнесла Малика. — Я могу молчать, не придавать значения, прятаться, не говорить правду. Но лгать я не буду! Особенно когда это касается чувств. И как бы вы ни хотели, какие бы ни издавали приказы, какое бы не придумали мне наказание, я отказываюсь быть секретарём маркиза Бархата. Мун найдёт себе замену, и мы уедем.

Низко присела:

— Прошу прощения, мой правитель. — И пошла прочь.

Ветер коснулся пышущих жаром щёк. До слуха долетели шелест листьев, гудение пчёл и пение птиц.

Вдруг Малика вернулась с решительным видом:

— И вы должны знать, что стоите на моей земле. Посмотрите вокруг, сверху охватите взглядом тысячи миль. Это Дэмор — земли морун. Это с нашего позволения здесь поселились климы, ветоны и ориенты. Это мы приютили людей со всего света, мечтающих о любви и мире. Это мы разрешили династии Грассов увековечить в названии страны своё имя — Грасс-Дэмор.

— Почему моруны ушли?

— После смерти Зервана нашу страну разорвали на части.

— Это не причина для ухода.

— Мир, в котором матери продают дочерей в дома терпимости, отцы насилуют детей, а дети убивают родителей… мир, в котором священный брак превратился в пустые слова, а целомудрие и беззаветная любовь стали поводом для насмешек… Этот мир не для морун.

— И вместо того, чтобы сделать мир лучше, моруны спрятались за долиной Печали. Это легче всего.

— Легче всего убрать тех, кто мешает. Морун было полмиллиона. За долину Печали ушли несколько сотен.

— Сейчас-то их намного больше.

— Меньше. Моруной рождается первый ребёнок — девочка. Потом рождаются только сыновья. — Малика подошла к Адэру вплотную. — Сегодня вы станете законным правителем Порубежья. Полюбите мой Дэмор так, как люблю его я.

Проводив Малику взглядом, Адэр вышел на прогалину и зажмурился. Солнце приготовилось иссушить землю, которую две ночи подряд обильно поливали дожди. Пустошь какое-то время ещё будет противостоять жаре, выталкивая из влажной почвы слабые побеги. Но, сдавшись, растрескается и замрёт в ожидании следующего ливня. А сад не оцепенеет. Оживший замок не позволит смолкнуть птичьему гомону и шороху листвы, испариться дурманящим запахам трав и ароматам душистых цветов.