Андрей Рымин: Доля слабых

И все. Гром не грянул, земля под ногами людей не шатнулась, не забился порывами ветер в степи. Летний вечер все так же душил землю зноем. По-прежнему жужжали жуки над травой. Как и минуту назад курлыкали вдалеке перепелки. Единственное, что изменилось, так это свет, исходивший от новоявленного «летуна». Теперь волшебный предмет горел красным, как и его собрат внутри купола.

Ангел медленно двинулся к краю «кургана» — шаг, другой, третий. Камень у него за спиной, как и следовало ожидать, остался парить в воздухе без всякой опоры. Тут уж у Тинто пропали последние сомнения. Принесенный Даниэлем булыжник — брат-близнец того камня, что веками стерег покой заточенного под невидимым колпаком мертвеца. Увлеченный происходящим Кинтар так сильно высунулся в окно, что уже рисковал выпасть. Так что же дальше?!

Подойдя к незримой границе, Даниэль на мгновение замер, а затем, будто делая нечто торжественное, медленно поднял ногу в решающем шаге.

Не веря увиденному, обалдевший Кинтар тер глаза. Черный сапог небожителя опустился на мертвую землю. Барьер был пройден. Незыблемая преграда — повержена. Защита «кургана» — снята. Ангел смело прошествовал к центру поляны и, схватив «летуна», прикоснулся рукой к его выпуклой части. Древний камень тотчас поменял цвет символов на зеленый и — о чудо — покинул привычную точку в пространстве, упав в подставленную ладонь Ангела. Даниэль ловко подхватил волшебный предмет и шагнул в направлении все еще красного брата добытого камня.

— Дотронься! — повелительно крикнул Холодный гвардейцу.

Тот с опаской, хотя и считался Бесстрашным, резко дернул рукой, словно трогал опасного зверя. Камень рухнул в траву, но солдат наклоняться не стал — наоборот, отошел на два шага назад и навытяжку застыл послушным сторожевым псом. Великий поспешно приблизился к месту падения, поднял волшебный предмет и быстро крутанул его между ладоней. Свет погас. Камень скрылся все в том же кармане, а Холодный уже возвращался обратно к иссохшему трупу.

Подойдя к мертвецу, Даниэль удостоил того быстрым взглядом, а затем, повернувшись спиной к гвардейцам и наблюдавшему за ним Кинтару, незаметным движением вскрыл «летуна», заодно погасив свечение. Ни кто-либо из Бесстрашных, ни Тинто уже не могли рассмотреть, как ухоженные тонкие пальцы Великого аккуратно достали из недр раскрытого, словно ракушка, предмета маленький продолговатый кристалл. Ярко-синий, под стать ледяным глазам Первого Ангела, шестигранный в сечении стержень был тотчас же зажат в кулаке и стремительно убран в карман. Но не в тот, где лежал второй камень, а в нагрудный, с застежкой — маленький потайной кармашек, прошитый железными нитками.

И только потом, отступая от привычного образа, Даниэль позволил эмоциям вырваться на свободу и надрывно взревел:

— Д-а-а-а-а!!!

Правда, уже через пару секунд, подавив прилив чувств, Ангел вновь опустил глаза к трупу, и негромкая речь полилась над останками древнего вора.

— Вот и все, брат, — обратился Великий к покойнику. — Осколок звезды возвратился к хозяевам. Ты проиграл.

Причем, говорил Дениэль настолько серьезно, словно общался с живым человеком, а не с высохшей мумией.

— Ну и как? Смерть в мучениях стоила этих двух с чем-то там тысяч лет? Чего ты добился?.. Молчишь? Ах, ну да… Ты же сдох. Ты же просто слежавшийся прах. — В кои-то веке холодные губы скривились в улыбке. — Ты, наверное, думал, что перехитрил нас? Думал, навечно лишил нас Камня? Свершил благородное дело, украв Осколок звезды?.. Дурак! Ты украл только время! А время для нас, словно пыль! Как и ты!

На этих словах сапог Даниэля с размаху врезался в иссохшее тело покойника. Труп разлетелся на части, и облако пыли окутало Первого ангела.

Наблюдавший за этой картиной взволнованный Тинто Кинтар отшатнулся от окна караулки, когда из клубов серого праха, бывшего некогда сыном Великой Богини, раздался жуткий нечеловеческий хохот.