Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 2 - Дракон Памяти

Когда у моря закричали, что по фьорду идет Фримод ярл с тремя кораблями, Хлейна выронила веретено и вскочила. Три корабля? Три, как и уходило! Кто же третий? Мелькнувшая догадка тут же превратилась в уверенность, в душе вскипело ликование – Хагир! Он вернулся! Это счастье было и невероятным, и естественным одновременно – в хорошее всегда так легко и охотно верится! Мало ли что там случилось – Хлейна приветствовала бы любое несчастье, любое поражение, если плодом его окажется возвращение Хагира в Рощу Бальдра! Еще миг – и он будет с ней рядом! То, что она в мечтах относила к отдаленному будущему – может быть, только к весне, – свершится прямо сейчас! Они будут вместе, и больше никакие новоявленные конунги и доблестные ярлы не оторвут их друг от друга!

Вместе со всеми Хлейна прибежала на берег. Но, едва бросив взгляд на третий корабль, Хлейна сразу увидела, что это не «Волк», и вскрикнула, как от боли, от горького чувства разочарования. Бежавшие рядом с ней оглянулись, и Хлейна сделала вид, что неудачно ступила на ногу – страдание, отразившееся на ее лице, было самым неподдельным. Дальше она брела еле-еле, с трудом сдерживая слезы жгучей обиды на судьбу. Сейчас она почти ненавидела «Златорогого» с Фримодовыми людьми на веслах и связанными пленниками на днище, и прибытие ярла, которого она еще сегодня утром ждала с таким нетерпением, показалось чуть ли не несчастьем.

Сразу все стало пустым и бессмысленным, захотелось повернуться и со всех ног бежать прочь отсюда, забиться в темную девичью, уткнуться лицом в подушку и спрятаться от всего гадкого света.

Хорошо, что Фримод ярл не успел увидеть ее лица до того, как она справилась с собой: он был бы, пожалуй, оскорблен, что его дорогостоящая и славная победа встречена с таким пренебрежением именно той, которую он так хотел удивить и порадовать.

А сейчас ничто не мешало ему с гордостью показывать добычу, рассказывать снова и снова сагу о битве четырех кораблей и расписывать пышные пиры, которые задавал Стормунд Ершистый у себя дома. Острый мыс и жертвоприношение тоже не были забыты, так что Фримод ярл мог с полным правом считать, что съездил на Квиттинг не зря.

Теперь пиры зашумели и в Роще Бальдра. «Златорогий» стоял в корабельном сарае, но каждый день в усадьбу приходили жаждущие на него посмотреть, и Фримод ярл каждый раз излагал все подвиги заново. И каждый раз, когда он принимался рассказывать, Хлейна откладывала шитье, садилась поближе и не сводила глаз с рассказчика. Ее занимала каждая мелочь, каждое сказанное слово. Фримод ярл млел от такого внимания и не замечал того, что очень быстро заметил Гельд: Хлейну волновали деяния отнюдь не самого Фримода, а только Хагира сына Халькеля.

Рассказы о походе и сражении с фьяллями перевернули душу Хлейны. Она поняла, как опасен был поход Хагира на родину и как трудно ему пришлось бы без помощи Фримода ярла. Он сам-то, конечно, знал это и раньше, потому-то и сделал без колебаний тот выбор, который так ее обидел. Он-то знал, что не может везти ее прямо на клинки фьяллей, что сначала он должен обеспечить мир и покой тому дому, в который приведет ее. Он был прав, безусловно прав в своем решении, и только она, глупая, избалованная, не знающая жизни девчонка, могла обидеться!

Теперь Хлейна жаждала рассказать Хагиру, как она раскаивается в прежней обиде, как понимает его, как жалеет, что не проводила его как следует. Теперь она даже готова была ждать «сколько угодно», поняв неприемлемость спешки, но, вопреки этим мысленным зарокам, желание быть с Хагиром разгоралось в ней сильнее прежнего. Ведь теперь фьялли изгнаны, опасности нет, их счастью больше ничто не мешает!

Гельд не хотел кормить пленных фьяллей слишком долго и поэтому сразу, как только Фримод ярл похвастался ими перед всей округой, собрался ехать дальше, к конунгу кваргов Рамвальду. С ним отправлялся и Бергвид сын Стюрмира на своем «Златорогом», для которого Фримод ярл дал гребцов. Среди разговоров об отплытии фру Гейрхильда упомянула, что Гельду неплохо бы взять с собой и Хлейну, чтобы она пожила немного у конунга.

– Она не слишком здорова, ее тревожат дурные сны! – намекнула фру Гейрхильда. В открытую о Йофриде старались не говорить. – Ей будет полезно какое-то время пожить в другом месте. Может быть, до весны, а может быть, и дольше.

– Нет, я не хочу! – воскликнула Хлейна.

Мысль о ее отъезде, уже всплывавшая раньше, теперь показалась просто ужасной. Может быть, до возвращения Фримода и Гельда, пока она была обижена на Хагира, она и могла бы желать отъезда (назло себе и ему, как иногда делают капризные и упрямые дети). Но сейчас, когда она поняла его правоту и ее любовь засияла еще ярче, когда она дышала этой любовью и надеждой на встречу, уехать в такую даль Хлейне казалось хуже смерти. Ведь Хагир должен приплыть сюда весной, к Празднику Дис – Фримод ярл уверял, что взял с него клятву явиться в Рощу Бальдра к этому сроку, чтобы отметить с друзьями весенний праздник и узнать, к чему привели встречи Бергвида с Рамвальдом конунгом. Ах, как долго ждать до Праздника Дис! И она еще должна благодарить судьбу, что сроком встречи не выбрана Середина Лета! С какой же непростительной беспечностью люди не торопятся жить – можно подумать, что они бессмертны, как боги! Три с лишним месяца ждать слишком долго, и еще не хватало, чтобы к приезду Хагира она оказалась в Серебряном Шлеме, в такой дали! Ни за что!