Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

Чуть слышно скрипнула дверь. Прошуршали серые юбки по наборному паркету.

Юноша, отставив кубок на ореховый столик, вскочил, приветствуя хозяйку, протянул руку и, учтиво проводив её к широкому креслу, вернулся на место. На миг в комнате повисло молчание, пока взгляд серых глаз хозяйки изучал гостя. Она присела в кресла, наскоро отметив прибавление в шрамах на крепких кистях, небрежно перевитый шелковой лентой дворянский хвост, укротивший черную реку волос, и немного болезненно отставленную в сторону правую ногу в низком ботинке.

— Итак, что задумал мой брат на этот раз? — герцогиня, сжав подлокотник кресла, устроилась глубже. — Или это инициатива Ореста? И за каким шингом ты проткнул этого придурка Саржа? Ты не бессмертный, Аль. И ты все еще последний из рода… Клянусь, если бы я не любила тебя как сына, я бы освежевала тебя прямо здесь... Настолько я в ярости. Ты сам понимаешь, сколько кровников нажил? Ты вообще когда-нибудь думаешь своей головой? Или она тебе только девок завлекать дана?

Стукнув по подлокотнику, леди Сар впилась в него тяжелым взглядом.

— Простите миледи, но у меня просто не было выбора. Я, всего лишь, выполнял свой долг. Север бы не смог справится с Саржем, не раскрывшись. Мне пришлось вмешаться, — нор Амос сделал неспешный глоток из кубка.

— Север мог бы и думать головой, а не вонючей шкурой, что он носит на плечах... С чего это он так распустил свою маску, зачем эта провокация?

— Монополия госпожа…

— Что?

— Ну, я не совсем понял весь расклад, но дело выглядит так: Сарж из рода, хм, был из рода тер Гарит, который, в свою очередь, подмял под себя армейские поставки теплого белья, а Его Императорское Величество ввел новые привилегии для Антимонопольной комиссии. Но лорд тер Гарит пользуется статутом 702 года и становится неподконтролен комиссии. Если его убрать, то наследникам по новому уложению придется разделить производство и сбыт. А значит, монополия развалится, и можно будет перераспределить военные заказы, повысить конкурентноспособность и что-то там еще… Не силен в этом, слишком много граней, можно и обрезаться. В общем, я убиваю Саржа, который к тому же подставился сам, напоровшись на Севера, и, получая опалу, уезжаю на пару недель из столицы. А старый лорд тер Гарит пускает по моему следу кровников, нанося личное оскорбление Вашему Сиятельству, и укорачивается на голову, согласно уложению о лицах императорской крови и их постоянному статусу. Наследники грызутся за наследство, монополия рушится и все довольны.

— А если тер Гарит не станет играть в вашу игру?

— Тем проще, Данте в столице немного покуролесит и пустит слушок о слабости старого хмыря. Так или иначе либо мы его хлопнем, либо его сожрут свои.

— И скольких мы ждем? - герцогиня встала и подошла к окну, отведя от настоящих стеклянных окон тяжелый бархат шторы.

— Не, знаю, ... может пятерых… может меньше. Север дал мне Будимира и Мария. Вам не о чем переживать, госпожа.

— Позволь мне самой судить об этом, юноша. Кстати, на неделе ко мне собиралась заглянуть племянница с дочерью. Девочка как раз готова к дебюту, но ей бы не помешал спутник для выхода в свет, — взгляд герцогини стал хищным, а губы сложились в приятную улыбку.

— Миледи, — нор Амос вскочил, умоляюще протянув руку к женщине, — Я же еще так молод, — подпустив трагизма в голос, медленно сделал полушаг к ней, — Так молод и совсем не готов... эта служба, ну как можно издеваться над леди, вы хотите сделать ее молодой вдовой?

— Ты мог бы стать терном, и не баронетом, а целым маркграфом. Альбин терн Амос! Разве не звучит? Маленькая принцесса, к тому же, весьма и весьма хороша собой. Она единственная наследница. Ее марка процветает и сильный муж...

— Нет, нет и нет, миледи. Я совсем-совсем не готов. Позвольте мне еще пожить немного...разве я так надоел Вам? — подобравшись поближе, нор Амос приготовился пасть на колени, вцепившись в серую юбку, и зарыдать. Но герцогиня ловко ускользнула и, перебежав от окна к колонне, стала водить пальчиком по каннелюре.

— Аль, ну как тебе не стыдно, — в голосе герцогини смешались печаль и мед, — Ведь в тот день, когда твой отец окропил меня своей кровью, когда он, выполнив долг, умирал на моих руках, — женщина всхлипнула, но весьма фальшиво, — ... я дала ему свое слово, - она притопнула ножкой. Впрочем, герцогиня никогда не любила деревянных каблуков, а в мягких полуботинках ее движение, наполовину украденное тяжелой серой тканью, вышло скорее комичным, чем грозным. — Я дала ему слово: ты будешь, — она надавила голосом, — ...устроен, и твоя жена будет иметь от тебя детей. Не доводи меня до греха, Аль. Я пока терплю, но со своими играми ты не заметишь, как пройдет и молодость, и, не дай светлые силы, очередной Сарж сам проткнет тебя своей кочергой. А тут целое маркграфство... подумай, Аль. Пока еще я спрашиваю, но мне начинает надоедать твое упрямство. Боюсь, мне придется просить брата о статуте 740 года.