Александр Бушков: Печать скорби

Сварог задрал голову… Батюшки святы! Смерч давно уже заслонял солнце, поэтому слепить глаза было нечему. А та часть неба, которую смерч не закрывал, в полном смысле слова утопала в звездах. Они были видны так отчетливо, словно это не звезды, а вбитые в небесный купол гвозди с серебряными шляпками.

По телу Мар-Кифая снизу вверх побежали золотистые разряды. Бывший верх-советник вскинул руки, прогнулся назад – судя по раскрытому рту, он кричал что есть мочи, но ничего не было слышно. И тут вертящееся «щупальце» смерча вонзилось ему в грудь.

Постепенно уменьшаясь наверху, смерч ввинчивался в тело верх-советника, и тело сотрясали конвульсии. Так продолжалось, пока смерч целиком не исчез в Мар-Кифае.

И серо-голубая колонна мгновенно пропала, словно втянулась обратно в небо. Гранитная плита обрела прежний вид, погас, будто и не было, янтарный прозрачный куб.

Все закончилось.

Мар-Кифай медленно обернулся к Сварогу.

– Я подарю вам жизнь в честь сегодняшнего праздника – моей… ну назовем это коронацией. К тому же вы мне не соперник более, милейший. Вы – один из миллиарда ползающих по земле муравьев. Отныне я ваш господин и повелитель, хотите вы этого или нет, ваш бог. Богу, как известно, можно и не молиться, если не боитесь его прогневить. Гуго, Пятница, Лана, сюда. Все, мы уходим. И вряд ли теперь встретимся.

Сварог еще успел заметить, как Гуго шутовски прикладывает два пальца к воображаемой шляпе, а потом – бах! – и все трое исчезли, будто их выключили.

В наступившей тишине было слышно, как в голос плачет толстый китаец, как проклинает все и вся Ольшанский.

Тогда Сварог вновь лег на землю Аркаима и закрыл глаза.

Он проиграл. В последний момент – проиграл.

Земля теперь полностью и безвозвратно принадлежит демону.

Конец первой книги

Красноярск, 2006