— Правда, — тихо сказал Дуган, — они добрались до Брижновского.
Грейс вздохнул:
— Верно, они добрались до Брижновского. Слышал, мы потеряли еще пару огринов.
— И новичка из отделения Бульдога, — добавил Дуган и поудобнее уселся на стуле, чтобы вытянуть бионическую ногу. Недавно в протез попала пуля, и теперь его заедало, если Дуган долгое время ею не шевелил.
Пятеро солдат помолчали, вспоминая погибших товарищей, а затем грубое лицо Грейса помрачнело.
— Такова жизнь, — проворчал он. — Все идет к тому, что мне придется помереть в своей проклятой кровати!
Он отмахнулся от участливых восклицаний Вудса и Доновица.
— Ладно вам, парни. Скоро мне стукнет тридцать шесть. Поздновато для ореола славы. Но ничего. За жизнь я многое успел. Мне просто хочется уйти достойно, вот и все. Давненько не попадалась планета, укротить которую я не мог бы с закрытыми глазами. Такой мир смерти, который и впрямь заслуживал бы этого названия.
— Может, тебе стоит попроситься в увольнительную домой? — сочувственно сказал Дуган. — Назад на Катачан. Каменное Лицо поймет, ведь ему самому скоро стукнет тридцать.
Лоренцо знал, что по меркам Империума полковник Грейвз был еще молод, а Грейс и Дуган лишь средних лет. Но большинство имперских граждан не росли на Катачане. Жизнь там была куда короче.
— Эх, да куда я без вас, парни? Но кого-кого, а салаг мне действительно жалко. Вот, к примеру, Лоренцо. Как он заработает прозвище, если никогда не бывал на планете, достойной укрощения?
Лоренцо оторвал взгляд от тарелки и проворчал, что думает по этому поводу. Он никому не говорил, как сильно это его допекало: Спеца Вудса Грейс никогда бы не назвал салагой, хотя Лоренцо был на два года его старше.
— У меня есть прозвище для Лоренцо, — заметил Вудс. — Почему бы не назвать его Лоренцо Болтун? Или Никогда Не Затыкающий Рот Лоренцо?
Лоренцо свирепо воззрился на шутника.
Но тут Грейс отодвинул тарелку и встал из-за стола.
— Ладно, парни, — бросил он, и его голос внезапно обрел уверенность и властность. — Вы слышали полковника Грейвза. Сбор шлюзов в половине шестого.
— Полковник сказал — в половине седьмого, сержант.
— К нам это не относится, Доновиц. Мое отделение собирается ровно в половине шестого. Пятьдесят отжиманий, пару кругов по палубе — разомнетесь, приведете себя в форму. И когда мы высадимся на этом мире смерти, то просто порвем его на куски и покажем тем гвардейцам, как у нас дела делаются. Завтра к этому времени мы уже будем лететь в варпе туда, где в нас по-настоящему нуждаются!
Лоренцо отнесся к такой перспективе со смешанными чувствами.
Вся третья рота могла бы уместиться в одном транспортном корабле, и даже еще место осталось бы, но полковник Грейвз приказал каждому взводу сесть на отдельный корабль. Это могло означать лишь одно — при спуске ожидаются проблемы. Лучше потерять пару отделений, чем целую роту от одного меткого попадания.
В транспортнике Лоренцо пять отделений небольшими группками расселись в тесных креслах вдоль стен десантного отсека. Не то чтобы они недолюбливали друг друга, просто обитатели мира смерти предпочитали ограничивать круг знакомых до минимума. Ведь их можно было так легко потерять. У Лоренцо не было друзей, зато было кое-что получше. У него было девять товарищей, готовых без колебаний отдать за него свои жизни, как и он за них.
Темное пространство вокруг узких рядов кресел пустовало, если не считать пылившегося в углу разобранного сторожевого шагохода. Катачанцы брали с собой лишь то, что помещалось в рюкзаках, — и они все время находились у них в руках либо на соседних креслах. Лоренцо представил себе четыре раскаленных от вхождения в атмосферу корабля, которые неслись к поверхности Рогара-3, словно метеоры в небесах. Он задался вопросом, сколько гвардейцев на земле взглянет на небо и возблагодарит Императора за подобное знамение. Эта мысль ему понравилась, и на какое-то время он даже позабыл, что сам еще не ступил на планету.
Несколькими днями ранее произошло перераспределение личного состава. Командир взвода В, лейтенант Вайнс, расформировал одно отделение и за счет его бойцов пополнил другие отряды. В отделении Грейса оказалось два новичка, и ветераны Майерс и Сторм в настоящее время занимались тем, что расспрашивали одного из них, нервного салагу по имени Ландон.
Польщенный подобным вниманием, Ландон рассказывал, как на Катачане он голыми руками расправился с черноспинной гадюкой. Майерс и Сторм притворялись, будто несказанно удивлены, но Лоренцо видел, что они просто посмеиваются над ним.
Читать дальше