— Направо! — ору я, мой голос отскакивает от высокого металлического потолка и от дальних балок. — Всем сержантам, тащить свои жалкие задницы ко мне!
Когда в огромном загоне воцаряется порядок, я осматриваю свое маленькое войско. Нас осталась пара сотен, стоящие или лежащие на металлической палубе разрозненные группы, растянувшиеся во мраке камеры. Их голоса тихо бормочут, заставляя слегка звенеть металлические стены, и я ощущаю их объединенный запах пота от нескольких дней на раскаленной, как печка, планете под нами.
Через пару минут рядом со мной стоит восемь человек. Я всматриваюсь в эти неприятные лица.
— Кто произвел тебя в сержанты, Роллис? — требую я ответа, подходя и глядя в распухшее лицо, прямо в его бусинки черных глаз.
— Лейтенант Грин, — выдерживает мой взгляд и дерзко отвечает он.
— Да? Ты теперь снова солдат, кусок дерьма! — рявкаю я, отталкивая его в сторону. — Скройся с глаз, долбаный предатель.
— Ты не имеешь права! — орет он, шагая ко мне, и почти подняв кулак. Мой локоть резко рвется вперед и бьет его в горло, отправляя задыхаться на пол.
— Не имею? — рычу я. — Думаю, так я тоже не имею право делать, — говорю я, пиная его под ребра. Не считая убийц, вот такие несомненные предатели, как он, вызывают у меня рвотные позывы. Бросив на меня ядовитый взгляд, он встает на карачки и уползает.
— Направо! — командую я, разворачиваясь к другим, беря на заметку этот толстый кусок дерьма. — На чем мы остановились?
РЕВ тревожных сирен доносится отовсюду, настолько пронзительный, что заставляет скрежетать зубами. Я стою, сжимая обеими руками пневмо-кайло, ее двигатель приятно пыхтит, выхлопные трубы выпускают завитки маслянистого дыма.
— Поторапливайтесь, разрушайте все! — орет кто-то сзади меня.
Я слышал, как крушили машинерию, перерезали трубопроводы, разбивали энергетические катушки. Передо мной панель с циферблатами, и я положил на нее наконечник молота, включил двигатель на полную, воздух наполнился летящими осколками стекла и кусками вырванного металла. Искры осыпают мой тяжелый рабочий комбинезон, оставляя крошечные подпалины на толстых перчатках, защищающих руки. Я вставляю свое пневмо-кайло в огромный цепной механизм с шестеренками, позади разбитой панели, отправляю зубчатые колесики звенеть на пол и заставляю тяжелые цепи хлестать рядом с моей головой.
— Они идут! — орет прежний голос через шум бьющегося стекла и скрип покореженного металла. Я оглядываюсь через плечо, видя группу охранников, бегущих через сводчатый проход слева от меня. На них тяжелые панцирные нагрудники темно-красного цвета, витая цепочка и глаз, эмблема Союза Харпикон, выделенная желтой краской. У них у всех чудовищные огнестрельные ружья, черные, эмалированные куски металла угрожающе отражают свет. Мимо меня бегут люди, но их лица сложно разглядеть, словно они в дымке или что-то в этом роде. Я мельком вижу наполовину сгнивший череп, напоминающий мне человека, которого звали Сноутон, но я знал, что он погиб год назад, сражаясь с пиратами в Поясе Зандиса. Мимо мелькают другие лица, лица мертвых. Раздается громоподобный рев и все вокруг начинают бегать. Я осознаю, что стража Харпикона стреляет. Пули рикошетят повсюду, со свистом отрывают куски машин и с глухим шлепком впиваются в плоть окружающих меня людей. Я пытаюсь побежать, но мои ноги словно приварены к полу. Я отчаянно осматриваюсь в поисках укрытия, но такого нигде нет. Затем я остаюсь наедине с охраной, дымящиеся стволы их ружей смотрят в мою сторону. Затем раздается гром выстрелов, и появляются ослепительные вспышки.
Я ПРОСЫПАЮСЬ, задыхаясь, испарина покрывает мою кожу, несмотря на прохладу огромной камеры. Я отбрасываю в сторону тонкое одеяло, которое служит мне кроватью и встаю, положив руки на холодный пол, чтобы успокоиться, поскольку от внезапного движения у меня кружится голова. Сглотнув то, что на вкус как дохлая крыса, я оглядываюсь. Повсюду обычная ночная суета — бормотания и стоны тех, кто не может заснуть, странный шепот молитв тех бедняг, которых сокрушил демон сна. Всегда происходит одно и то же, когда вы погружаетесь в имматериум.
За последние три года, каждую ночь в варп-пространстве у меня кошмары, всегда с тех пор, как я вступил в Имперскую Гвардию. Я всегда возвращался в улей на Олимпии, совершая рейд саботажа на конкурирующей фабрике. Иногда это был Союз Харпикона, как сегодня; иногда это был рейд против Жореанских Консулов; а иногда даже против дворян Просвещенных, хотя мы никогда не осмеливались сделать это в реальности. И там всегда ходячие мертвецы. Люди из моего прошлого возвращаются и преследуют меня: те, которых я убил, погибшие товарищи, моя семья, все они появляются в кошмарах. Позднее я осознал, что их все больше и больше после каждого сражения, словно павшие присоединяются к моим снам. И я всегда в них умирал, что возможно беспокоило меня больше всего. Иногда меня разрывали на части пули, иногда распиливали на половину цепным мечом или силовым топором, иногда заживо сжигали огнеметы. Некоторые люди говорили мне, что варп не ограничен временем, как реальная вселенная. Вместо этого, вы можете увидеть картинки из своего прошлого или будущего, причудливо смешанные вместе. Интерпретировать варп-сны — специальность Ламмакса, одного из бывших людей Департаменто. Я думаю, его вышвырнули в штрафной легион за богохульство, когда он предложил расшифровать сны старшего квартирмейстера. Он сказал, что таким образом проявляется мой страх смерти.
Читать дальше