Роб Сандерс - Атлас Преисподней

По темной призрачной кости пробежало трепещущее потустороннее сияние и медленно, будто на ощупь, пронизало собой полупрозрачный материал. Чевак ждал. Караул Смерти не двигался с места. Жоакхин всматривалась в темноту позади в ожидании опасности, а Клют будто в трансе взирал на то, что, как он мог лишь вообразить, являлось духом бывшего утуриэльца, движущимся сквозь духовную матрицу призрачной кости. Арка открылась, не уехав вниз, как можно было ожидать от перевернутой двери, но разделившись на множество черных костяных дисков, которые раскатились в стороны.

— Каэла Менша, — объявил Чевак во мрак, простирающийся перед ними. — Святилище Окровавленной Руки.

Космодесантники один за другим протиснулись внутрь, каждого прикрывал болтер следующего за ним. Жоакхин и Клют окружили Чевака по бокам, и дознаватель, стараясь держаться ближе к начальнику, поднял лазган и начал освещать слабым лучом фонаря новый зал. Держа мельтаган одной рукой, Жоакхин покопалась в карманах плаща и достала осветительную трубку. Запалив ее ударом о колено. она бросила трубку в чернильно-черное открытое пространство.

Ослепительная вспышка озарила помещение. Зрелище того стоило. Даже космические десантники Караула Смерти замедлились и благоговейно уставились вверх.

В этом святилище стоял громадный трон. Имперцы находились на потолке, и им приходилось запрокидывать головы, чтобы охватить взглядом пол и то, что возвышалось над ними. На троне, без усилий противостоящем колоссальной силе тяжести, что воздействовала на его неимоверную массу, восседала фигура гиганта. Могучие металлические руки когтями сжимали подлокотники, будто едва сдерживая гнев, окровавленное тело цвета бронзы было облачено в доспехи, голову венчал огромный шлем. У колосса было тело бога, однако его кошмарный лик принадлежал чему-то чуждому, нечестивому и полному ярости варпа.

— Святой трон! — выдохнул Клют.

— Да, я предполагаю, это именно он, — согласился Чевак.

— Это какая-то гротескная пародия на нашего Бога-Императора? — спросил дознаватель.

— Нет, — ответил Чевак. — Но это бог, не сомневайся. Это воплощение Кроваворукого Кхейна, эльдарского бога войны.

В ином случае Караул Смерти напрягся бы, но в их крови и без того уже бушевал адреналин. Кесада кивнул своей команде, и они целеустремленно, все как один двинулись вперед. Сдиратель встал под аркой и поднял тяжелый болтер, готовый залить огнем коридор. Десантник из Кос Императора показал двумя пальцами на свой лицевой щиток, затем на своего собрата Алого Консула и на перевернутый шлем колосса, который взирал на них застывшей маской злобы и гнева. Огромный Астральный Кулак встал позади высшего инквизитора, как ангел-хранитель — ангел смерти.

— Это — бог? — прошептал Клют.

— По легендам эльдаров, — сказал Чевак, — Кхейн сражался с богом Хаоса Слаанешем и был побежден. Эльдары верят, что сущность его была разбита и рассеяна, и частицы божества теперь питают собой призрачные артефакты, находящиеся в сердцах их искусственных миров, такие, как тот, что ты видишь перед собой…

— Милорд, — прервал Клют.

— Если бы мы могли восстановить технологию передачи душ…

— Восстановить, милорд? Это древняя, чужацкая техноло… — начал было Клют, затем поправился, — чужацкая мифология.

— Однако она демонстрирует, что подобное возможно.

— Мы не знаем этого. Кроме того, я опасаюсь, что великий магистр не одобрит исследование этого порождения варпа, — сказал Клют.

— К чертям Шпехта и бесхребетных трусов вроде него, — прорычал Чевак. — Я оставлю эту галактику лучшим местом, не тем, где я родился — не духовной сточной ямой, где все варятся в собственном якобы праведном застое.

— Сэр, разве мудро будет…

— Ты что, хочешь учить меня тому, что мудро, а что нет, да, Раймус?

Клют почувствовал, что старческие глаза Чевака прожигают его, словно два солнца, усиленные пластековыми линзами шлема. Инквизитор продолжал свою речь.

— Наши победы построены на фундаменте из чужих достижений. Мы стоим на плечах Императора, дознаватель Клют, и можем смотреть далеко. И разве не должны мы, стоя на таких плечах, тянуться еще дальше?

— Хвала Ему, — эхом отозвалась Идолопоклонница.

Чевак ткнул тростью в направлении ужасающего лика эльдарского бога войны.

— Я понимаю твою неуверенность. Кто бы не стал сомневаться пред таким омерзительным зрелищем? Но спроси у себя вот что. Кого бы ты стал слушать? Людей, которые интерпретируют слова божества — пуритан, которые слышат их весьма избирательно, или амалатиан, которые слышат все, но ничего не делают? Или же слова самого божества? Чтобы услышать эти слова, слетающие с губ живого, дышащего, возлюбленного нашего Императора, я бы стерпел тысячу омерзительных зрелищ.