Аарон Дембски-Боуден: Предатель Кровь Кровавому Богу

Убей его, Аргел Тал. Убей сейчас.

Умолкни, Раум.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Аргел Тал вслух. Эреб встретился со вторым Несущим Слово взглядом, и его столь суровое и строгое умное лицо на мгновение смягчилось.

– Кхарн избран.

– Богами?

– Ну, разумеется, – ответствовал Эреб. – Кем же еще?

Он вздохнул, оттолкнулся от парапета и прошелся по стене. Пока Эреб удалялся, крылья Аргела Тала зудели и подергивались. Он смотрел, как Легионы сражаются в городе внизу, отбрасывая Ультрадесантников и тесня их по улицам обратно к местам высадки.

– Аргел Тал, – тихо сказал Эреб. Его интонация была странной: капеллан произносил имя, но казалось, что при этом он не обращается ко второму воину.

– Чт…

УБЕЙ ЕГО. ОН ЗАСТАВИЛ НАС СРАЖАТЬСЯ ЗА ЖИЗНЬ УБИЙЦЫ, ЧТОБЫ МЫ БЫЛИ СЛАБЫ СЕ…

Ритуальный кинжал мягко, будто любовно лаская, вошел в позвоночник Аргела Тала. Яростный вопль Раума отдалился, стих, и от него не осталось даже эха.

Первые несколько секунд ничего не происходило. Когда же от раны разлилась боль, казалось, будто внутри разворачивается что-то холодное, обвивающее кости. Он пошатнулся, лапы заскребли по металлическим зубцам, полностью лишившись сил. Лапы? Руки. Парапет царапали его руки. Руки легионера. Слабость легионера.

Раум. Раум!

Раума не было. Шок от отсутствия демона приносил многократно больше боли, чем нож.

Шлем Аргела Тала соскользнул с головы, и под дождем оказалось его чересчур человеческое лицо. Он ощутил вкус крови бесчисленных невинных, убитых за время Теневого крестового похода. От нее щипало глаза, а у него не было сил вытереть лицо.

Нож резко вышел из раны с хрустом терзаемого мяса. Вместе с ним ушла боль, по мышцам разлилось отвратительно приятное онемение.

Эреб терпеливо стоял, наблюдая за падением Аргела Тала. У него в руках был покрытый выгравированными колхидскими рунами кинжал длиной с предплечье, с рукоятью из кости.

– Везде ты, – произнес капеллан. – Во всех Десяти Тысячах Будущих твоя сумасбродная, переполненная эмоциями глупость ведет нас к поражению в войне. У тебя был единственный шанс избежать такой судьбы: просто пережить смерть этой никчемной шлюхи-жрицы. Но нет. Ты попросил меня вернуть ее, и тем самым показал, что так же никчемен, как и она. На тебя нельзя положиться. Тебе нельзя доверять. За неимением более подходящего слова, тебя нельзя контролировать . А нам нужен контроль, если мы собираемся выиграть эту войну, мальчик мой.

Аргел Тал закашлялся, сплевывая кровь, и протянул дрожащую руку, чтобы подползти к убийце.

– Не сопротивляйся, – покачал головой Эреб.– Признаюсь, я поражен, что ты вообще в состоянии двигаться. Никто другой не мог пошевелиться после смертельного удара. Как печально осознавать, что ты сильнее, чем я полагал.

Аргел Тал подполз еще на метр ближе. Эреб улыбнулся, поставив сапог на руку Вакра Джал. Керамит затрещал и начал трескаться, но боли все так же не было.

– Кхарн избран, – сказал капеллан. – И во всех будущих, что я видел, его участь менял только… ты. Ты бы спас его, мальчик мой. Я – Длань Судьбы, Аргел Тал. Ты хоть можешь понять мою роль и ответственность? Ты бы перешел мне дорогу и изменил судьбу Кхарна. Я не могу этого допустить. Пусть он прокладывает свой путь без братства с тобой. Так его ждет бессмертие.

Аргел Тал приподнял голову.

– Я умру, – выдохнул он сквозь сжатые зубы, – в тени громадных крыльев. Не здесь. Не здесь .

Эреб сделал шаг в сторону. Позади него башне крепости располагалась имперская аквила, покрытая полосами крови от дьявольского шторма. Двухголовый орел неотрывно глядел на дождь, широко и горделиво раскинув крылья.

– Все верно, – согласился Эреб. Капеллан отвернулся. – Прощай, сын мой.

«Контемптор» упорно рвался к нему, протягивая когти и тесня его назад. Лоргар парировал все удары Иллюминарумом, и каждый лязг, напоминающий звон храмового колокола, вливался в великую песнь. Мускулы болели из-за коварного нападения Единства. После их мелкой и скучной засады ныли даже кости.

Сама идея о том, чтобы сосредоточиться, была смехотворной.

За Лорке следовала группа библиариев – по крайней мере, тех из них, кто остался в живых – с поднятыми болтерами и занесенным силовым оружием. Он чувствовал их слабость, ошеломление после того, как Единство оказалось столь жестоко разорвано на части. И все же они приближались. Пламя и молнии, которые окутывали их клинки, понеслись вперед яростной смесью стихий. Лоргар сотворил защитный барьер, однако его концентрация сбилась. Вместе с ней рухнула и преграда, и он оказался открыт огню.